«Пена дней» и другие истории. Борис Виан

сказал Корнелиус. – Но этот стул…

      – Ну и что, что стул? Он болен, его лечат. Вы знаете, что такое больница?

      – О боже! – простонал Корнелиус. – Уберите его отсюда. Он скрипел всю ночь напролет…

      Практикант, стоявший рядом, тоже, казалось, едва владел собой.

      – Это правда? – спросил у него профессор.

      Тот кивнул в ответ.

      – Можно было бы его выбросить, – сказал практикант. – Какой-то старый стул…

      – Это стул эпохи Людовика Пятнадцатого, – назидательно сказал Жуйживьом. – И потом, кто из нас заявил, что у него горячка, вы или я?

      – Я, – буркнул практикант. Его бесило, когда Жуйживьом начинал обхаживать стул.

      – Ну так и лечите его.

      – Я сойду с ума!.. – простонал Корнелиус.

      – Тем лучше, – заметил Жуйживьом. – Наконец-то перестанете доставать меня своими дурацкими предложениями.

      – Сделайте-ка ему еще один укол, – добавил он, обращаясь к практиканту.

      – Ой, ой-ой-ой! – завопил Корнелиус. – Я уже не чувствую собственной ягодицы!

      – Значит, дело идет на поправку.

      В этот момент стул разразился целой очередью потрескиваний и похрустываний. Вокруг кровати распространился отвратительный запах.

      – И так всю ночь, – устало пробормотал Корнелиус. – Переведите меня в другую палату.

      – Вас и так положили в двухместную, а вы еще чем-то недовольны, – возразил практикант.

      – Кроватей-то две, но стул уж очень воняет, – пожаловался Корнелиус.

      – Да ладно вам, – сказал практикант, – думаете, вы очень благоухаете?

      – Попрошу вас быть повежливей с моим пациентом, – одернул его профессор. – Что такое с этим стулом? У него что, проникающая непроходимость?

      – Кажется, да, – сказал практикант. – К тому же давление сорок девять.

      – Ну хорошо, – заключил Жуйживьом. – Вы сами знаете, что надо делать. Счастливо оставаться.

      Он нажал Корнелиусу на нос, чтобы его рассмешить, и вышел.

      Крюк ждал его с моделью «Пинг-903».

      7

      Крюк нервничал и кусал губы. Перед ним лежал лист бумаги, испещренный вычислениями и уравнениями двадцать шестой степени.

      Искания и сомнения. Жуйживьом ходил туда-сюда по комнате, а чтобы не разворачиваться, от грязно-зеленой стены обратно он шел спиной вперед.

      – В здешних условиях ничего не выйдет, – объявил Крюк после долгого молчания.

      – Вы просто паникер, – сказал Жуйживьом.

      – Здесь мало места. Он будет пролетать четыре измерения в минуту. Вы можете себе представить, что это такое?

      – Ну и что теперь?

      – Нужна пустыня.

      – Я должен быть при моих больных.

      – Устройтесь врачом в колонию.

      – Нет ничего глупее. Я буду мотаться по деревням и не смогу заниматься «Пингом».

      – Тогда возьмите отпуск.

      – Это не принято.

      – Ну, значит, ничего не получится.

      – Вот ведь незадача! – сказал Жуйживьом.

      – Как хотите! – сказал Крюк.

      – Ба! Постойте! – воскликнул