«Пена дней» и другие истории. Борис Виан

на четыре квадратных оконца, сквозь которые сочился сероватый, но не тусклый свет. В комнате было тепло.

      – Вы все еще будете меня убеждать, что не поменяли квартиру? Да? – спросил д’Эрьмо.

      – Клянусь вам, доктор… – начал было Колен, но умолк, потому что поймал на себе встревоженный и подозрительный взгляд профессора.

      – …Я пошутил, – закончил он со смехом.

      Д’Эрьмо подошел к кровати.

      – Что ж, раздевайтесь, я вас послушаю.

      Хлоя распахнула пуховую накидку.

      – А-а, они вас там соперировали… – произнес д’Эрьмо.

      – Да, – ответила Хлоя.

      Под правой грудью у нее виднелся аккуратный круглый шрамик.

      – Они извлекли нимфею, когда она завяла? – спросил профессор. – Стебель был длинный?

      – Кажется, с метр. И большой цветок двадцати сантиметров в диаметре.

      – Препротивная штуковина, – пробормотал профессор. – Вам не повезло. Они редко вырастают до таких размеров.

      – Ее убили другие цветы. Особенно подействовал на нее цветок ванили, который они поставили рядом со мной в последние дни.

      – Странно, – удивился д’Эрьмо, – никогда бы не подумал, что цветок ванили может оказать такое действие. Я рекомендовал бы скорее можжевельник или акацию. В медицине, знаете ли, сам черт ногу сломит, – заключил он.

      – Наверное, – согласилась Хлоя.

      Профессор прослушал ее, затем выпрямился и сказал:

      – Все в порядке. Конечно, следы остались…

      – Да? – переспросила Хлоя.

      – Да, – подтвердил профессор. – Одно легкое у вас теперь полностью выключено, или почти полностью.

      – Это меня не беспокоит, раз другое работает!

      – Если что-нибудь случится с другим легким, то это будет весьма неприятно для вашего мужа.

      – А для меня?

      – Для вас уже нет, – ответил профессор и встал. – Я не хочу пугать вас понапрасну, но будьте осторожны.

      – Я буду осторожна, – сказала Хлоя.

      Зрачки ее расширились, и она растерянно провела ладонью по волосам.

      – Но как я могу быть уверенной, что я больше ничего не подхвачу? – спросила Хлоя чуть не плача.

      – Да вы, деточка, не волнуйтесь, – успокоил ее профессор. – Ведь нет никаких оснований полагать, что вы что-нибудь подхватите.

      Д’Эрьмо огляделся по сторонам.

      – Ваша первая квартира мне больше нравилась. В ней царил какой-то более здоровый дух.

      – Да, – сказал Колен, – но это не по нашей вине…

      – А чем вы, вообще-то, занимаетесь?

      – Учусь жить, – ответил Колен. – И люблю Хлою.

      – Значит, вы ничего не зарабатываете?

      – Нет. У меня нет работы в обычном смысле этого слова.

      – Да, – пробормотал профессор, – работа – вещь отвратительная, я это отлично знаю, но то, что делаешь для своего удовольствия, не может приносить дохода, поскольку… – Он умолк. – В прошлый раз, – заговорил он снова, – вы продемонстрировали мне аппарат, который составлял удивительные смеси. Надеюсь, он все еще у вас?

      – Нет, я его продал.