В глубине Великого Кристалла. Легенда о Хранителе. Владислав Крапивин

Вон и шлюпки возвращаются. – Красс был странно спокоен.

      Бенецкий бросился в башню: наверно, осматривать прицел. Вышел. Сказал: «Все в порядке».

      С размаха въехала в пологую палубу шлюпка, выскочил Хариус. Завопил:

      – Как это понимать, капитан-лейтенант Бенецкий?!

      – Никак, – сумрачно ответил артиллерист. – Этого не понимаю я, и уж тем более не поймете вы…

      – Это из-за пороха!

      – Я же заменил заряд у вас на глазах.

      – Значит, тот мальчишка успел снова?! Когда?! Это была ваша вахта, господин капитан-командор!

      – Хариус, вы идиот, – устало сказал Красс.

      – Вы оскорбляете меня сегодня второй раз!

      – Я называю вещи своими именами.

      – А… да! Вы правы, я идиот! Я не понял сразу, что вы изменник! Вы потворствовали сопляку, чтобы погубить корабль! Вы тайный королевский лизоблюд!

      – Лейтенант Хариус, сдайте оружие, вы арестованы.

      – Вы сами арестованы! – Хариус выхватил «смит-вессон».

      В это время подошла вторая шлюпка. С грохотом высаживались матросы, шагнул на палубу Клотт.

      – Лейтенант Клотт! Капитан Красс предал экипаж и корабль, я арестовал его! – Хариус почти визжал. – Вы поддерживаете меня?

      – Охотно, – флегматично сказал Клотт.

      – Вот и имей дело с недоучившимися кадетами, – заметил Бенецкий.

      – Вы, Бенецкий, тоже арестованы! Матросы, это изменники! Помните, что вы – люди Юр-Тогоса, а эти северные аристократы… они всегда мечтали переметнуться к королю! Взять их!

      Матросы, топоча и сопя, окружили капитан-командора и артиллериста. Суетливо сдернули с них пояса с кортиками.

      – Судя по всему, они спелись еще на острове, – хладнокровно заметил Красс. И через головы низкорослых юр-тогосцев оглянулся на Гальку.

      Галька стоял, расставив мокрые ноги, и улыбался. Боли уже не было. Только спокойная и немного усталая радость. Потому что это случилось. Благодаря Гальке или нет – не важно! Все равно недолет! Вот вам!..

      «А может, это ты помог, маленький Хранитель? Спасибо!»

      Хариус тоже взглянул на Гальку. Лицо лейтенанта стало злорадно-задумчивым. Он почесал подбородок рукояткой отобранного у Красса кортика и небрежно распорядился:

      – А мальчишку расстрелять, немедленно…

      Галька ничего особенного не почувствовал. Он был как во сне. Или в театре, где смотрит пьесу про другого мальчика. Что-то громко говорили Красс и Бенецкий, что-то насмешливо отвечал Хариус. Гальку толкнули, прислонили к фок-мачте. Стуча сапогами и прикладами, стали против него шесть человек. Подошел седьмой – с веревкой. Сейчас… Но страха так и не было. Потому что теперь все равно. Что еще оставалось Гальке в жизни? Город спасен, а идти ему, изгнаннику, все равно некуда. О том, что Реттерхальм мог принять его обратно, у Гальки и мысли не было. Все равно уже это не его город…

      Красавчик Хариус прокричал командиру, шеренга выровнялась. Троих в шеренге Галька не знал, не помнил. А трое других были растяпа Уно, тощий