В глубине Великого Кристалла. Легенда о Хранителе. Владислав Крапивин

на берегу, шаги, кашель, голоса… По голосам Галька различил, что недалеко от башни остановились двое. Разговаривают. Да и слова можно разобрать.

      – …дисциплина, как у сезонников на угольной барже… – Это Красс.

      – Немудрено. Столько месяцев бродячей жизни. Мы уже не военное судно, а полудикий капер. – Это артиллерист. – И сколько еще все продлится, одному Богу ведомо…

      Красс ответил неразборчиво. Бенецкий сказал:

      – Нервы. В лунные ночи меня теперь тянет на скорбные откровения… Я понимаю, мы офицеры. Но иногда здравый рассудок просто вопит: «Господи, кому это нужно?»

      – Вопит, – коротко согласился Красс.

      – Да… Подумать только, какой ерундой мы занимаемся. А ведь я, автор монографий по баллистике, профессор прикладной математики, мог бы сейчас преподавать в академии флота. А вы – командовать клипером где-нибудь на австралийской линии.

      – Пожалуй, – согласился Красс. – Хотя едва ли… У меня есть другие планы. Но уж, конечно, не это ползанье на брюхе по мелководью… Однако что поделаешь, господин Бенецкий. Пока нет мирного договора, нам просто некуда деться.

      – Вам хотя бы в одном проще: вы, к счастью, без семьи…

      – Тоже мне счастье, – вздохнул Красс.

      – В данном положении – счастье… А у меня жена и сын остались в Регеле. Генерал Барен, тамошний военный губернатор, тупая скотина, объявил их гражданскими пленными. Сынишка ходит в местную школу, и ученики в классе травят его… Если позволите, капитан, когда мы возьмем заложников, я обменяю Биркенштакка на семью…

      – Разумеется. Если штаб согласится… А впрочем, на кой черт нам спрашивать согласие у штаба?

      – Я тоже думаю… Сыну десять лет. Кстати, очень похож на нашего… юного лоцмана, только помладше. Я, когда на этого мальчишку смотрю, просто… знаете, в глазах щиплет… И до того горько, что мы его обманываем… Что?

      Галька перестал дышать. Стало очень тихо. Казалось только, что шелестят темные облачные клочья – они летели над Галькой в зеленом круге неба. Наконец Красс громко сказал:

      – А в чем, собственно, мы его обманываем? Я изложил наш план мальчику и подробно, и честно.

      – Да, – так же громко отозвался Красс. – Я не это имел в виду. Я о том, что мы вынуждены вмешивать ребенка в военные дела и не можем ничем помочь ему.

      – Придет время – поможем… Эй, Уно Квак! Смирно! Вы почему ушли от трапа? Вы, кажется, часовой!

      – Но, господин капитан… – Голос Уно был плачущим. – Боцман позвал, велел помочь развинтить ша…

      – Молчать! Если вы еще раз покинете пост, я просто-напросто прикажу расстрелять вас! Ясно?

      – Так точно, господин капитан-командор… Только я ведь на минуту. И боцман… И от кого караулить-то, пусто кругом… Что за служба, господи. Лучше уж и правда на тот свет…

      – Ступайте, не хнычьте… Послушайте, Бенецкий, ударный спуск уже поставлен на затравку?

      – Да, капитан. Только надеть капсюль…

      – Мне пришло в голову… – Красс, кажется, коротко