Сердце Арронтара. Две судьбы. Ника Соболева

ярко-голубые искорки… Совсем как у меня, только мои – ярко-жёлтые…

      – Что ты нашла здесь? Расскажи.

      Знакомые пальцы погладили подбородок, прикоснулись к нижней губе… Одно мгновение мне хотелось сделать глупость и лизнуть их. Ох, уймись, волчица!..

      – Здесь приняли меня такой, какая я есть, не презирая и не ища оправданий моему уродству. Поддержали и полюбили… и я полюбила их тоже, дартхари. Полюбила, как…

      – Семью?

      Я вздрогнула, потому что он каким-то удивительным образом сказал то единственное слово, которое я носила глубоко внутри себя, но боялась произносить. Словно опасаясь спугнуть давно родившееся чувство.

      – Да, дартхари.

      Нарро вздохнул и погладил меня по щеке. Ласково, почти невесомо…

      – Я очень рад за тебя, Рональда.

      Мне тоже хотелось поднять руки и дотронуться до него. Ощутить ещё раз силу этих плеч, прижаться к груди, услышать биение сердца… Как тогда, во сне. Но я не смела.

      – Вы… не снимаете мой амулет?

      – Не снимаю, – он улыбнулся. – И не сниму, не волнуйся. Спасибо тебе за него.

      Большая тёплая рука скользнула на талию… точнее, на то место, где у обычных девушек находится талия. У меня она тоже была, но в гораздо большем объёме.

      Дыхание на миг перехватило.

      – Рональда… Я хотел спросить тебя… Ты могла бы вернуться в Арронтар? Как ты думаешь?

      Я ужасно удивилась, но Нарро спрашивал серьёзно, без улыбки, и в глазах его было что-то непонятное…

      – Зачем, дартхари? Там меня никто не ждёт.

      – И всё-таки?

      Я покачала головой.

      – Нет. Арронтар остался… в прошлом.

      Почему его глаза кажутся мне такими горькими? Как тогда, когда я сказала, что хочу уехать…

      – А если я попрошу тебя вернуться? – сказал он, и рука на талии чуть сжалась. – Рональда, ты могла бы вернуться… ради меня?

      Вот тут я задохнулась по-настоящему.

      Я не понимала…

      Зачем Вожаку просить об этом?

      И даже если он попросит… разве это что-то изменит? Разве это изменит моё прошлое, тысячи брошенных камней, предательство брата, презрение окружающих, отречение… Родителей, которые меня никогда не любили, жестокие слова, сказанные мне в совершенной уверенности в собственной правоте?

      Я больше не хотела быть жабой. Никогда. Ни единой секунды…

      И Нарро прочёл ответ на свой вопрос в моих глазах до того, как я его озвучила.

      – Нет. Я… не могла бы. Нет, дартхари.

      Впервые в жизни он опустил голову. Он, не я.

      – Дартхари?..

      Он вдруг, вздохнув, крепко прижал меня к себе. Как в тот вечер, перед моим отъездом.

      И со слезами, вскипающими в глазах, я поняла – прощается.

      Нарро прощался со мной.

      Теперь уже – навсегда.

      Большая рука пробежалась по спине, погладила волосы, задержавшись на затылке.

      – Прости меня, Рональда. Прости меня, девочка. Прости за то, что так и не дал тебе того, чего ты всегда заслуживала. Прости за каждую секунду причинённой боли. Во всём этом виноват только я. Я один.

      – Нет,