Записные книжки. Петр Вяземский

и говорить, что некоторых слов и выражений нет ни в английском языке, ни в английских понятиях. Например, как-нибудь, покуда, по-домашнему, по-дорожному, запросто и т.п. В Англии всё вылито в одну форму или в известные формы. Англичанин в известные часы входит в эти формы, которые переносит с собой из одного края Англии до другого, или, лучше сказать, благодаря общему благоустройству в Англии находит готовыми: дома, в Лондоне, у себя в деревне, в гостях, на больших дорогах, в гостиницах.

      Между Парижем и провинцией лежат столетия. В некоторых отношениях вся Англия есть продолжение Лондона. Англичане никогда не скажут: «Что же нам теперь делать? За что приняться?» Давным-давно уже внесено в общее уложение, что делать в такой-то час и в такое-то время года.

      «Прошу вас, не беспокойтесь» – для меня континентальное выражение, которое иностранцу не приведется и не придет на ум сказать англичанину: ибо англичанин ни для кого не беспокоится и не женируется[9]; а если он что и совершает похожее на учтивость, уступчивость и общежитейское жертвоприношение, но вовсе не для вас, а для себя, как исполнение обязанности и потому что так заведено и так быть должно. Ваша личность перед ним всегда в стороне, и если вздумается вам ее выставить, то англичанин вытаращит глаза на вас и вас не поймет.

      Англичанина не собьешь с родной почвы, как ни переноси его на чужую – в Париж, Рим или Петербург. Француз податливее и сговорчивее. Русский, с легкой руки Петра I, легко поддается чужим обычаям, где бы он ни был. Англичанин везде одевается, завтракает, ходит и мыслит по-английски. Это почтенно, но вчуже досадно и обидно.

      Смотря на англичанина, особенно в Англии, чувствуешь его нравственное достоинство и силу. И этим, хотя и с грустью пополам, объясняешь себе превосходство и тяжеловесность английской политики в делах Европы и всего мира.

      Английский деспотизм обычаев превосходит всякое понятие. В оперную залу не впустят иностранца, если у него серая шляпа в руках. Если едешь в омнибусе и поклонишься знакомому на улице, он примет это за неприличие и обиду. За обедом есть не как едят другие, ставить рюмку не на ту сторону, где должно, резать, а не ломать свой ломоть хлеба: всё это может погубить человека в общественном мнении; и как ни будь он умен и любезен, а прослывет дикарем.

      Что за прелесть английская езда! Катишься по дороге как по бархату, не зацепишься за камушек. Колес и не слыхать. Дорожную четырехместную карету, в которой покойно сидят шесть человек, везет пара лошадей, но зато каких! Около 35 верст проезжаешь в два часа с половиной. У нас ездят скорее, но часто позднее доезжаешь до места. Здесь минута в минуту приезжаешь в известный час. Здесь на деле сбывается пословица тише едешь, дальше будешь. К тому же нет мучительства для лошадей: не слыхать кучерского ругательства и голоса, бичом своим он лошадей не погоняет, лошади пользуются личными и гражданскими правами. Огромная машина словно катится сама собою.

      Из Брайтона ездили мы в ближайший городок Льюис. После моря и голых брайтонских

9

Женироваться (от франц. gener) – затрудняться, не решаться, по скромности. – Прим. ред.