Проклятие одиночества и тьмы. Бриджит Кеммерер

лестницы начинается сумрачный коридор, освещенный дрожащими огнями. Я чувствую теплый запах муки и дрожжей. Мне следовало изначально выбрать этот путь.

      – Так кровь – это часть проклятия? – шепчу я.

      Рэн поворачивается и разводит руками. Выражение его лица скептическое.

      – Все, что вы видите, – часть проклятия.

      Я не решаюсь спросить про его погибшую семью. У меня никак не получается сопоставить свежую кровь и людей, умерших много сезонов назад.

      Мне не следует переживать, потому что голос Рэна остается обычным и бесстрастным.

      – Не желаете ли немного вина? Я могу принести бутылку из погреба.

      – Нет. Рэн…

      Я сглатываю. Мой голос охрип.

      Грей рассказал мне про сотни девушек. Кто-то из них выжил, но кто-то нет.

      – Кто умер в той комнате?

      – Никто.

      – Это невозможно. – Я запинаюсь, задумываясь об очередном побеге отсюда, и отступаю поближе к выходу. – Эта кровь… Кровь последней девушки? Она умерла здесь?

      – Нет. Она вернулась домой, когда сезон начался заново. Если не хотите вина, то, может быть, вам медовуха больше по нраву или…

      – Да мне плевать, что мы будем пить!

      Я становлюсь перед Рэном. Пульс стучит у меня в ушах, и я уверена, что мое лицо искажает ярость.

      – Как ты можешь обсуждать обед, когда у тебя есть комната наверху, полная кровищи? – Я впечатываю ладонь в каменную стену. – Хватит увиливать от моих вопросов!

      Рэн смотрит на меня спокойно. Свет от масляных ламп мерцает в его глазах.

      – Я ответил на ваши вопросы достаточно прямо. Если вам так не кажется, то вы просто задаете неправильные вопросы. Что вы хотите знать?

      – Чья это кровь?

      Когда Рэн отвечает, в его голосе слышна нотка злости, которую заглушает смирение с обстоятельствами.

      – Кровь, которую вы видели, – моя.

      Глава 14

      Рэн

      Я пересматриваю свое решение дать Харпер свободу. Она сочла мои бывшие покои ужасающими, и это не предвещает ничего хорошего. Если честно, то я должен, наверное, стоять перед ней на коленях и благодарить ее за то, что она снова не сбежала из замка, а добровольно последовала за мной в теплые недра королевских кухонь.

      С этой частью замка у меня связаны приятные воспоминания. Я часто приходил сюда, когда был ребенком, и девушки-кондитеры угощали меня обрезками теста и чашками сладких сливок. Моя нянька дружила с поварихой, поэтому они обычно смеялись и сплетничали, пока я рисовал картины на муке, которая, кажется, покрывала на кухне все.

      Визиты на кухню прекратились, и моя нянька исчезла, когда я спросил отца, почему ни одна девушка не может удержать его больше двух недель и почему моя мама – бедное создание.

      Воспоминания же остались нетронутыми. После того как Лилит меня прокляла, после того как эхо пустующего замка начало преследовать меня, я начал искать убежища именно здесь. Тепло и сильный запах сахара и дрожжей напоминают мне о детстве, о времени, когда я был невинен.

      Без прислуги кухня кажется огромной. Еда