Гавань. Юлия Бекенская

была квадратной, черной, с ослепшей линзой кинескопа, и, подобно комете, волокла за собой хвост проводов.

      Оглохший Ильич наблюдал немое кино и даже не догадался пригнуться: кара летела слишком быстро. Соседки замерли с выпученными глазами.

      И кара обрушилась.

      Не на них, а на припаркованный у самых окон новехонький джип. Их окатило осколками, а звон и рев Ильич расслышал и без механического уха.

      Он видел все, как в замедленной съемке: как пригнулся под непосильной ношей джип. Как телевизор подпрыгнул в глубокой вмятине на капоте. Как не спеша, будто раздумывая, продолжить падение или нет, завалился на бок и все-таки съехал к краю, перевернулся и рухнул в опасной близости от ног Ильича.

      Нахальный бандитовоз теперь выглядел, как жертва стихийного бедствия: выбитое лобовое стекло, расплющенный капот, оседающее колесо.

      И орал джип, как потерпевший: включившуюся сигнализацию Ильич слышал без всяких усилий, а уж соседки, наверно, и вовсе оглохли.

      Будто поддерживая собрата, заорали соседние машины: их сигнализация настроена была на любой чих. Орала частная собственность, возмущенная покушением. Но громче всех верещал пострадавший: заливался тонким воем кастрата, стенал и жаловался на тяжкую травму.

      На шестом этаже закрылось окно.

      Женсовет, напуганный и опаленный, двинулся в парадную. Падкие на сенсации дамы решили, что следующую часть представления лучше пронаблюдать из окна. За дверями, крепко закрытыми на ключ. И на цепочку – на всякий случай.

      Кранты Николаю, подумал Ильич. Славка его шкуру на часовые ремешки пустит…

      Он побрел в подъезд. Очень хотелось оказаться дома. Навстречу, с сумкой через плечо, вылетела зареванная девица – Колькина зазноба эвакуировалась, почуяв, что пахнет жареным.

      На лестнице его едва не сшиб бегущий автовладелец. Глаза налиты кровью, морда багровая. Схватил Ильича за плечи и заорал:

      – Кто?! Что ты видел?!

      С перепугу дед гаркнул в ответ:

      – Ты мне за это ответишь! Твои стекла меня чуть глаз не лишили!..

      Сосед дико посмотрел на него, отшвырнул к стене и ринулся вниз.

      Возле своей двери Ильич на минуту остановился. И не зря.

      Увидел бледно-зеленого Николая, спешащего вниз.

      – Коля, – позвал Ильич. – Ты это, зайди-ка ко мне.

      Тот ничего не соображал, но Ильич ловко зацепил его за рукав и чуть не силой уволок в квартиру.

      Ничего. Подождет Ярослав, бывший пионер Славка, а ныне – авторитет Ярый.

      Не надо Коле сейчас к нему соваться.

      А может, и совсем не надо.

      Ну его. Погодим.

***

      Если выйти из метро «Черная речка» и повернуть на улицу Савушкина, то в угловом доме можно увидеть маленькую вывеску «Ремонт часов».

      Нужно смотреть внимательно, потому что гигантские щиты с рекламой виски, сигарет и трастовых фондов, так необходимых бывшим советским гражданам, закрывают ее почти целиком. Но кусочек разглядеть можно: «нт часо» – вот такой, синим