После любви. Виктория Платова

не слушаешь меня, Саша́! – в сердцах бросает Доминик.

      – Конечно, слушаю. Еще никогда я не была так внимательна!

      Положительно, скинь Доминик килограммов тридцать-сорок, он стал бы настоящим красавцем, колониальной достопримечательностью Эс-Суэйры, а сколько сердец он смог бы разбить! Сколько сердец хрустнуло бы под его пальцами подобно креветочным панцирям, мое сердце – не в счет, мое сердце уже занято.

      – О чем я говорил, Саша́? – Доминик проявляет странную, несвойственную ему настойчивость.

      – О чем? Мы рассуждали о креветках. О том, что сегодня они необычайно вкусны.

      – Это ты сказала, что они необычайно вкусны.

      – Просто тают во рту…

      – Это ты… Ты сказала. А я сказал, что они самые обычные. Они – обычные, а ты – нет. Сегодня ты не такая, как всегда. Что произошло, Саша́?

      Мне не хотелось бы обсуждать это. Во всяком случае, с Домиником.

      – Почему ты не женишься, Доминик? – Этот вопрос я задаю ему впервые. Впервые за три года, проведенных в отеле «Sous Le Ciel de Paris».

      На Доминика жалко смотреть: нелепый пот струится по нелепым вискам, нелепые пухлые губы подрагивают, нелепый подбородок трясется мелкой дрожью.

      – Я хотел… Хотел сделать предложение одной чудесной девушке. Я даже купил кольцо…

      – И что? Что ответила тебе чудесная девушка?

      – Вот, посмотри!

      Серебряная цепочка. С каких пор Доминик носит цепочку? Вопрос «почему раньше я не замечала ее» неуместен. Так же, как неуместна сама цепочка на толстой потной шее Доминика. И я испытываю самое настоящее облегчение, когда он снимает ее. И кладет на ладонь, и протягивает ладонь мне. Очевидно, чтобы я оценила кольцо, запутавшееся в цепочке. Очень мило со стороны Доминика.

      – Что ж, чудесное кольцо.

      Кольцо и вправду замечательное, может быть – слегка тяжеловатое, слегка помпезное и… слегка потертое. Проведшее с Домиником чуть больше времени, чем следовало бы.

      – А как зовут девушку? Мерседес?

      Мерседес, сладкая, как яблоко, не выходит у меня из головы.

      – Мерседес? – удивляется Доминик. – Совсем не Мерседес.

      – Тогда почему ты до сих пор не отдал… Чудесное кольцо чудесной девушке?

      – Я хотел… Я только ждал подходящего момента.

      – И?

      – Он так и не наступил. Чудесную девушку увели у меня из-под носа.

      – Как жаль.

      Мне действительно жаль Доминика. Скинь Доминик килограммов тридцать-сорок, этого никогда бы не произошло.

      – Мое сердце разбито, Саша́.

      Представить разбитое сердце Доминика не составляет труда, стоит только разобрать завал из досок для серфинга и отогнуть край газетной страницы: там оно и лежит, расколотое на несколько жирных, сочащихся кровью кусков, даже Наби при всем его кулинарном таланте не смог бы сочинить из этого рано состарившегося мяса ничего, кроме банального гуляша.

      – Все образуется, Доминик.

      – Ничего не образуется.

      – Все будет хорошо.

      – Я