Ралли Родина. Остров каторги. Максим Привезенцев

быть далеко от семьи.

      – Ну и хорошо, если дело только в этом, – одобрительно кивнул журналист.

      Он первым устремился к другим участникам мотопробега, и Привезенцев последовал за ним. Ветер продолжал трепать путникам волосы и одежду. Поправив очки, Альберт уселся в седло мотоцикла и завел мотор. Рожков, встрепенувшись, пошел к режиссеру и его товарищу.

      «Чего опять?» – подумал Привезенцев.

      Он забрался в люльку и, достав камеру, снял крышку с объектива.

      – Утром баржа, провожающие будут, надо это все хорошо отснять, – быстро сказал Рожков. – Наверное, на отдельной пленке, чтобы никуда не делось. Сделаете, Владимир Андреевич?

      – На отдельной так на отдельной, – пожал плечами Привезенцев. – Утром напомните только, хорошо?

      – Конечно-конечно! – пылко заверил Геннадий. – Спасибо!

      Круто развернувшись, он вернулся к своему мотоциклу, забрался на него и поднял руку, привлекая общее внимание.

      – Важничает, – хмыкнул Альберт, глядя на чиновника поверх очков.

      – Имеет право, – саркастически произнес режиссер. – С самим Лазаревым дружит! Это вам не хухры-мухры!

      Альберт расплылся в улыбке и, поправив очки, нахлобучил на голову шлем.

      «А все-таки хорошо, что его тоже вызвали, – подумал Владимир Андреевич, посмотрев в сторону журналиста. – Хоть есть с кем поговорить».

      Он окинул свою команду задумчивым взглядом. Народ неплохой, но интересы разные, общих тем для разговора фактически нет, поэтому Альберт в этом отношении – просто дар свыше. А вот Рожков…

      «С другой стороны, не его, так кого-нибудь другого нам Лазарев бы подсунул. Совсем без надзирателя бы точно не отпустил, не в его духе. Так что, возможно, еще не худший вариант».

      Привезенцеву вспомнился их первый мотопробег по Сахалину. Тогда, в 1958 году в команде собрались совсем другие люди, но что в тот раз, что теперь среди них непременно был соглядатай Лазарева.

      «Что это? Трусость? Или просто желание постоянно держать руку на пульсе?»

      Во время путешествия по острову обошлось без особых проблем – благо, надзиратель сильно не высовывался – только записывал что-то в крохотный блокнотик и время от времени спрашивал у Привезенцева то и это. Владимир Андреевич сдержанно отвечал, и в итоге все закончилось хорошо: по результатам мотопробега выговоров никому не объявили, а самого режиссера даже поощрили благодарностью – за написание книги совместно с двумя другими журналистами, один из которых – о, чудо! – как раз таки и был ставленником Лазарева.

      «Ну, и Бог с ним. Тем более что он действительно помогал, а не просто числился в авторах. А мне «славы» не жалко».

      И вот – новое испытание, на сей раз куда более трудное: почти пятнадцать тысяч километров рядом с верным соглядатаем зампредседателя горисполкома. Пока что Рожков не сильно мешал путешествию и вел себя ровно так, как и подобает любому мелкому чиновнику – упивался той незначительной властью, которая ему перепала. Впрочем, в масштабах их скромного отряда