Негодная. Дженни Даунхэм

светлый оттенок, а на ногтях у нее был разноцветный лак: синий, зеленый и желтый. Как-то раз Эсме накрасила ногти Кейти. Не так уж давно, осенью. Как раз тогда, когда Кейти пришла в эту школу и они подружились. Тогда девочки начали ходить в школу вместе, да и после школы много встречались.

      – А письменный экзамен у тебя был?

      – Только что.

      – И как?

      – Не знаю пока.

      «Я вижу тебя насквозь, – подумала Кейти. – Все ты знаешь, просто не желаешь выдавать себя перед этими девицами».

      – У меня на следующей неделе английский, и все, – сказала Кейти. – А у тебя?

      Эми зевнула.

      – А нельзя о чем-нибудь поинтереснее?

      – Тсс… – Одна из девочек указала в сторону. – Вон еще одна идет!

      Кейти обернулась. По траве шагала Симона Уильямс (слухи о ней были известны всем и каждому).

      – Эй! – крикнула Эми. – Можно тебя спросить кое о чем?

      Симона остановилась и посмотрела на всех с такой снисходительностью, что у Кейти дух перехватило.

      – О чем?

      – Хочешь на пикник?

      – Не хочу. Даже под страхом смерти.

      – А я слышала, ты любительница закусить едой навынос.

      Симона прищурилась.

      – Это смешно, что ли?

      – Очень смешно.

      – Ну, разве только если ты тупоумная, чокнутая и тупая.

      Эми начал разбирать смех. Она фыркала и хрюкала, словно пыталась сдержаться и показать, что на самом деле она хорошая и ничего такого в виду не имела. Но ее плечи сотрясались от хохота, и, наверное, это было заразительно, поскольку вскоре смех подхватили Эсме, другая девочка и даже Кейти – против воли! Шишки посыпались на кого-то другого. Кто-то другой мог быть фриком, странным и непонятным для остальных. Это было так здорово! Кейти Бакстер наконец ощутила себя не одиночкой, а одной из этих хохочущих девчонок, и это казалось лучшей перспективой, чем быть Симоной Уильямс, которая смотрела на них, качая головой и как бы говоря: «Дуры набитые!». Взглядом посоветовав им повзрослеть, Симона удалилась.

      Это было восхитительно.

      Почти двадцать секунд.

      Но как только Кейти вошла в здание театральной студии, Эми сразу ополчилась на нее, поинтересовавшись, с чего это она так развеселилась. Может быть, решила, что подшучивать над бедной невинной лесбиянкой – это круто? Эсме вздохнула и улеглась на траву, закрыв лицо рукой.

      «Не покидай меня, – думала Кейти. – Не исчезай снова. Почему ты это терпишь?»

      Эми заметила ее взгляд и сказала:

      – Господи, ну хватит уже на нее пялиться!

      Остальные девчонки снова расхохотались.

      Несмотря на солнце и на то, что она была в джинсах и свитере, Кейти стало холодно. Просто до озноба. Она-то на мгновение решила, что сегодня все может стать иначе, что мир будет к ней благосклоннее.

      Дура! Глупо было надеяться, что все изменится.

      Она схватила сумку.

      – Я пойду.

      Эми цокнула языком.

      – Это не очень-то по-дружески.

      – А я не хочу вести себя по-дружески.

      – Странно, я слышала совсем другое. – В голосе Эми появились