Название | Воинский дискурс: три источника, три составные части |
---|---|
Автор произведения | Сергей Зверев |
Жанр | Прочая образовательная литература |
Серия | |
Издательство | Прочая образовательная литература |
Год выпуска | 2019 |
isbn | 978-5-907189-31-7 |
1.4. Воинские уставы Павловского и Александровского царствования
Воцарение Павла Петровича с его манией парадного «регулярства» и порядка на прусский манер повлекло нужду в новых уставах. При нем и его сыновьях на престоле российские уставы обрели сильную склонность к всесторонней регламентации службы, выхолащивающей из нее боевой элемент. Петровский устав 1716 г. оставался неизменным, но «частные» пехотные и кавалерийские уставы писались уже в соответствии с духом времени, который, к сожалению, трудно назвать истинно воинским.
Так, «Устав конного полка», «Воинский устав о полевой кавалерийской службе» и «Устав о полевой гусарской службе», вышедшие в 1797 году, не имеют практически никаких отличий от «Устава о полевой пехотной службе» того же года издания. Единственное их отличие от пехотного устава заключается в том, что глава «О атаке» является все же шестнадцатой по счету, т. е. занимает более «привилегированное» положение, нежели аналогичная глава в пехотном уставе. Но и здесь успех атаки полагается зависящим главным образом от управления лошадьми и удержания сомкнутого строя; о храбрости кавалеристов как главнейшего условия победы не упомянуто вовсе.
По-настоящему оригинальная рекомендация содержится в 78-й главе «О шанцевых инструментах, о сбережении оных, и чтоб не терпеть блядок в армии», третий параграф которой гласит: «Блядок и непотребных не терпеть в лагере, за чем полковым командирам смотреть и оных выгонять; такожде и генералам сие наблюдать и тем меньше допускать до того, чтобы шинки заводились» [156, с. 178]. Нечего сказать, достойное занятие для генералов, которых, напомним, петровский устав отождествлял с душой армии.
«Смена вех» неизбежно отразилась и на воспитании воинского духа. В отличие от прежних уставов, безапелляционно требовавших непременного разбития неприятеля после первого же жестокого удара, результат атаки описывался теперь гораздо скромнее и осторожнее: «…шагах в восьмидесяти или ста от того места, где врубиться или остановиться должно, приказать… скакать во всю конскую прыть и напасть как возможно сильнее (курсив мой. – С.З.)» [156, с. 36]. Останавливаться требовалось для открытия огня из пистолетов и карабинов, что сводило на нет всю силу удара кавалерии и все значение доброго употребления палашей. Неопределенность результата удара подспудно укрепляла читателей во мнении, что атака может быть и отбита. Подобная «условность» является совершенно недопустимой для воспитания военного человека.
Единственный раздел устава, который написан более живо – «О службе кавалерийской» – представляет