Фатум. Том второй. Голова Горгоны.. Андрей Леонардович Воронов-Оренбургский

табак, все более сходился на мысли, что нет нужды разорять улей, когда есть горсть других способов добраться до меда. Рисковать же собственной шеей под старость лет, даже за всё золото мира, Геллю Коллинзу не хотелось.

      Сухопарый Ипсилон, подавившись своей воркотней, утих; собрал посуду и молча покинул каюту, оставив хозяина с кубком мадеры да вечно дымящейся бэртинследской трубкой.

      Когда дверь за ним проскрипела, Гелль вытянул свои жилистые ноги, вытащил из-за пояса пистолет, врезавшийся рукояткой в ребра, и придавил им Библию, лежавшую на столе. Льдистые глаза устало обвели знакомую «бухту»: цветные стекла витража, украшавшие вход на балкончик, выступавший над рулем; наборный потолок, расшитый багетом, тяжелый бархат портьер, прожженный местами сигарами, и роскошная кровать, снятая с португальского «приза»⁶⁰, увитая плотной резьбой с купидонами⁶¹ и океанидами⁶².

      Коллинз тряхнул сальным хвостом косицы, пустой кубок опустился на дубовый стол.

      Они уже четвертый день не теряли из виду русский корабль, с тех самых пор, как в тумане у островов Королевы Шарлотты с фок-мачты донесся крик марсового Рэя:

      – Эй, на палубе, эй-хой! Гюйс на волне! Похоже, то, что мы ищем, сэр!

      Рэй не ошибся. Этот сакс в кожаной куртке, вечно пропитанной ромом, как губка водой, глаз имел соколиный.

      Русские, по всему, в тумане не заметили черный силуэт «Горгоны», а Гелль ударил тростью по лееру, сухо отдав команду:

      – Готовься с обоих бортов… калить ядра!

      Сам же, потребовав «стекло», принялся бойко карабкаться вверх по вантам к смотровому «гнезду», покуда не стал казаться с палубы не крупнее каминного подсвечника. Там, наверху, он долго слезил глаз в подзорную трубу, угадывая настроение и курс фрегата.

      Щелкнули латунные кольца складываемой подзорки, и Гелль, сжав губы от только что принятого рискованного решения, заскользил вниз легко и на ощупь, привычно отыскивая опору среди рей и канатов. Он с рождения жил под пологом хлопающих парусов и, пожалуй, мало кто мог поспорить с ним в ремесле лазать по вантам со времен самого великого Дрейка⁶³.

      Когда старик с растрепанными волосами спустился на квартердек и его старомодные, с квадратными носками и пряжками башмаки застучали на капитанском мостике, на палубе уже кипела работа; подготовка корабля шла полным ходом. Линейный фрегат российского флота был не горошиной в кружке, он в один миг мог превратиться в стального ежа, фыркающего огнем и ощетинившегося двумя сотнями клинков.

      – Какой причал, сэр? – Райфл с дюжиной ветеранов, которые по возрасту и личным качествам составляли нечто вроде военного совета при капитане, окружили Гелля. Продубленные ветрами и солью лица мало что выражали, под масками безразличия эти убийцы привыкли скрывать истинные чувства и мысли.

      – Значит, деремся с «линейкой»? – не удержался Самуэль Хэндс, глава канониров, царапая обгрызанными ногтями щетинистую щеку.

      – Да,

60

Приз – корабль или иное имущество, захваченное в морском сражении. (Прим. автора).

61

Купидон – у древних римлян бог любви; изображается в виде крылатого мальчика с колчаном стрел. (Греч. эрос).

62

Океаниды – дочери мифического греческого бога Океана.

63

Дрейк, Френсис – известный пират, первый английский море-плаватель, совершивший после Магеллана кругосветное путешествие (в последней четверти XVI века). (Прим. автора).