Чума на ваше поле!. Кир Булычев

сказал, что я могу перейти к нему в лабораторию фитопатологии. Понимаешь, мы с ним в одной системе. Мне дадут койку в общаге…

      – Ты уедешь из Веревкина?

      – Это настоящее дело! Мы не будем бегать за каждым наркоманом в отдельности…

      Каждый наркоман в отдельности в лице его сына Бори стоял в дверях кухни, был он зеленоватого цвета и чуть шатался.

      – Пустое дело, – сказал он. – Ты не представляешь, как они организованы. У них все схвачено, даже в правительстве свои люди.

      Николай удивился:

      – Ты откуда знаешь?

      – Странно, что ты не знаешь, – вмешалась в разговор Лена, – открой любую газету.

      – Ох уж эта пресса, – сказал Николай, хотя никакого вреда от прессы не испытывал. Как мама считала, так он и озвучивал.

      – Лучше что-то делать, чем ждать. – Лена перешла на сторону мужа.

      – Возьмитесь за руки, друзья, – сказал Борис и поплелся к себе.

      Николай попрощался, радостный. Даже сказал:

      – Пожалуй, нам с тобой лучше жить вместе, мы подходим друг другу.

      – Тебе многие подходят, – возразила Лена.

      Когда она вышла в магазин, на десять минут, Борис сбежал.

      Лена знала, где его искать. Она схватила зонтик – на улице разошелся холодный мелкий дождик, – и побежала к кафе «Свежий воздух». Название звучало саркастически. На этот раз охранник ее узнал.

      – Елена Анатольевна, – сказал он, завидя ее, – нечего вам у нас делать.

      – Ты же знаешь, Буреев, – ответила Лена.

      – Сейчас многие на это попадаются, – сказал Буреев.

      – Так хорошо учился, – сказала Лена. – Даже жалко. – Не помнила она, как учился Буреев. Вернее всего, плохо.

      – Это вы меня заразили, – сказал Буреев, который даже маленьким мальчиком был серьезен. – Привили любовь к спорту. Теперь так и живу: сила есть, ума не надо.

      – А то бы уже кандидатскую защищал, – съязвила Лена.

      – Вы не заходите, я вам его выведу, – сказал Буреев.

      Лена подчинилась. Да и страшно было заходить. Она боялась Скошенного подбородка и еще больше боялась Тигриного глаза.

      Боря вышел не один. За ним, в двух шагах, шагал мужчина с тигриными глазами, главный подлец.

      – Здравствуйте, Елена Анатольевна, – сказал он, – мне жаль, что так получилось. Но я не могу быть нянькой вашему парню. Другие в его возрасте деньги зарабатывают, а он у вас паразит.

      «Наверное, он хочет, чтобы я устроила здесь сцену, все будут смотреть и издеваться».

      – Пойдем, мама. – Боря потянул ее за рукав.

      – Я обещаю, что буду гнать его, – сказал Тигриный глаз.

      Он смотрел на Лену странно, если бы не предмет беседы, она бы решила, что нежно. Что он хочет ей понравиться.

      – Но такие лезут в окно, если их гонят в дверь.

      – Ма, ну пошли. – Боря вел себя как капризный ребенок.

      Они пошли прочь. Буреев вежливо попрощался, но Лена не услышала.

      – Я тебя увезу, – сказала она.

      – Что ты, мама! – Боря успокаивал ее. – Куда ты меня увезешь? Они же везде.