Чума на ваше поле!. Кир Булычев

сказала она, – метр восемьдесят в высоту! Вы на него посмотрите!

      У них с сыном был свой, легкий, подчеркнуто ироничный, игривый тон общения, так бывает у одинокой матери с единственным сыном. Мать как бы играет в старшую сестру, а то и в отца-братишку. Дружит с приятелями, усиленно и даже настырно влезает в их дела, особенно в сексуальные. Но матери не очевидно то, что понятно подросткам: она чужая на их пиру.

      И вдруг в одночасье этот тон исчез – он больше не был нужен. Пришла пора выяснить отношения и определить, кто вожак, а кто хроменький аутсайдер.

      Той ночью он убежал из дома – со второго этажа выпрыгнул, хорошо еще ногу не сломал. А вот обратно под утро попросился – не лезть же наверх.

      Лена сидела у окна и видела, как Борька возвращается домой – уверенно, как здоровый.

      Но она знала, что это не Борька, это его болезнь, это нажравшийся наркотиками зверь, который сидит в сыне и грызет его. И пока не сожрет, не успокоится. Или пока не кончатся все наркотики на земле.

      Она открыла дверь – он сжался, думал, будет бить.

      А Елена спросила с интересом, будто всю ночь ждала задать именно этот вопрос:

      – А ты чем колешься?

      – Т-ш-ш-ш, – испугался Борис. На лестничную клетку выходили еще две квартиры. Борис охранял честь дома.

      – Заходи, – сказала Лена. – Сейчас горячего чайку выпьем, а то я уже спать расхотела, пока тебя ждала.

      – Я не хочу чаю, – сказал Борис.

      – И не думай – ночь какая холодная! Тебе еще не хватало воспаления легких! Тогда ты точно загнешься.

      Елена надеялась, что на рассвете, когда ты с сыном совсем одна во всем мире, он будет открыт для нее, искренен. Ей не справиться с чудовищем, если Боренька не поможет.

      Но Борька сказал, что хочет спать. Признался, что колется героином, но потом заскучал, стал заговариваться и ушел. Это очень страшно – видеть, как бормочет твой сыночек, уходя в свой закрытый, больной мир непонятных образов.

      На следующую ночь Боренька снова убежал.

      Елена видела, как он это сделал, но не стала его останавливать. Она решила выследить его. Заранее надела кроссовки и джинсы.

      Боря шел, не оглядываясь, он не боялся погони. Он мерз, переходил порой на трусцу, но ему было тяжело бежать, и он снова шел, согнувшись и прижимая кулачки к груди.

      Он дошел до кафе «Свежий ветер» – «Открыто круглосуточно 24 часа».

      Он прошел внутрь, сонный мужик у входа знал его – впрочем, не так много встретишь незнакомцев в Веревкине.

      Окна в кафе были зашторены, Лена подошла к двери.

      – Тебе куда? – спросил мужик.

      Было темно, мужик, видно, принял ее за девицу, из приезжих. Порой на каникулы сюда присылают детей из больших городов к бабушкам. Воздух в Веревкине пока еще деревенский.

      – Я в кафе, – сказала Елена.

      Мужик перекрыл дверь длинной рукой. В полумраке видно было, как блестит золото его зубов.

      – Я сказал же, – ответил мужик лениво. Он не желал ей вреда, но пускать незнакомую бабу не хотел.

      – Пропустите, – сказала Елена настойчиво.

      Он так ее и не узнал, а Елена его узнала – он учился в ее школе, два раза приходил в секцию