Чума на ваше поле!. Кир Булычев

заплакала. Не ожидала хорошего, тем более сейчас, когда готова была к обидам и несправедливости – ведь мир уже был к ней несправедлив: растить одной мальчика, во всем себе отказывать, и теперь мальчик обречен… Не смей так говорить, даже думать не смей!

      Она теперь куда меньше встречалась и говорила с людьми, даже делала вид, что не заметила того или иного человека. А это нелегко в небольшом городе, особенно если ты несколько лет проработала в школе. Но вскоре люди и сами перестали подходить к Лене – может, они знают, что Борис наркоман? В этом нет ничего удивительного. Кафе «Свежий ветер» для всех известный притон. Только ты, Елена, этого не замечала.

      Она уже понимала, что потерпела поражение. Не вытянуть ей Борю. Если она будет вот так гоняться за ним, выслеживать, она станет посмешищем в городе, а мальчика не спасет.

      Она снова пошла в «Свежий ветер», попросила Буреева вызвать Аскольда.

      – Аскольд, – сказала она, когда тот вышел, на ее маленькую радость – быстро, не заставил ждать на ветру, на улице, где могли пройти мимо знакомые.

      – У нас проблемы? – спросил Аскольд. Он всегда улыбался, как будто издевался над собеседником.

      – Мне больше не к кому обратиться, – сказала она.

      – Вы обращались к бывшему мужу, – ответил Аскольд.

      Он завел ее в комнату администратора. Там было душно и тесно, толстый человек, которого Лене приходилось встречать на улице, тут же вышел.

      – Но это как бы в перспективе, – сказала Лена. – Вы же понимаете, что те исследования Боре не помогут.

      – А вот разбрасывать такие документы не следует – Боря отдал их чужому человеку. Они прошли мимо меня, – ответил Аскольд. – Пить будете?

      Он открыл ящик шатучего письменного стола и вытащил из него плоскую бутылку джина. Когда Лена была еще совсем молоденькой, она с юношеской сборной летала в Белград на первенство Европы. Тогда по самолету ездила тележка, и в ней были валютные товары. В том числе вот такие бутылки. Лене тогда больше хотелось духов, но у нее не было валюты, хоть у тренеров и руководителей делегации была валюта и у некоторых спортсменов, которые не в первый раз, тоже была – они вывозили наши товары, икру, например, и в гостинице продавали. Лена дальше юношеской сборной не пошла – надо было начинать всерьез принимать гормоны, а мать взъерепенилась: не хочу дочку делать уродом! Лена получила мастера, но выше не поднялась. И не пускали, и конкуренция была жесткая, а ее тянуло в многоборье, у нее были международные результаты. А кончила она школьной учительницей, правда, с дипломом Московского института физкультуры.

      – Задумались? – спросил Аскольд.

      Он разлил джин в высокие бокалы, подвинул по столу бокал Лене.

      – У нас без церемоний, – сказал он, – льда и тоника не предлагаю.

      – Спасибо, не надо.

      – Уже налито, – сказал Аскольд.

      Елена выпила вместе с этим бандитом. Куда денешься? Он – последняя надежда. По крайней мере он может больше, чем муж Николай.

      – Вы надеетесь, что я возьму вашего сынка и вытяну за уши? – сказал Аскольд, отпивая джин маленькими глотками – какая гадость!

      Елена