Колька. Сергей Ермолаев

и не думал о том, что может быть иначе. Его мысли вертелись неотступно вокруг свершившегося факта, он вновь и вновь представлял перед собой стол и рисунок на нем, скривившийся от неровно положенной пластинки шпона, он жалел о своей неосторожности и раскаивался в том, что влез в папину работу, ругал себя мысленно нехорошими словами, но успокоиться так и не мог.

      В окне комнаты, рядом с изголовьем, виднелась луна. Колька уставился на нее и долго смотрел на яркий желтый диск, не отводя от него взгляда, и ему стало казаться, что тот то приближается, то удаляется от него. Ему привиделось даже, что диск становится ярче, как раскалившаяся металлическая болванка, вынутая из кузнечного горна, и один его край скривился, выгнулся и готов вот-вот лопнуть. Колька догадался, что ему всё это мерещится, и стал тереть глаза. Лежать и мучиться ему порядком надоело, но сон тоже не приходил.

      Колька несколько раз повернулся с бока на бок, а потом встал с топчана, на котором была его постель, натянул штаны и маленькими неуверенными шагами направился на кухню, чтобы попить воды. Проходя мимо большой комнаты, он заметил свет за приоткрытой дверью и заглянул внутрь. Мама сидела за швейной машиной и, аккуратно надавливая на педаль, не спеша что-то строчила. Она прострочила один шов, затем развернула шитье другой стороной и прострочила другой шов. Когда мама разворачивала ткань, держа ее на весу, Колька успел разглядеть контур большой рубахи. Он задумался, находясь в нерешительности, а затем осторожно протиснулся в полуоткрытую дверь и подошел к маме. Заметив Кольку, появившегося у нее из-за спины, мама вздрогнула и вздернула брови.

      – Чего же ты не спишь? – удивленно воскликнула она.

      – Не могу заснуть, – с грустью в голосе пожаловался Колька. – А что ты делаешь?

      – Разве ты не видишь? Рубаху шью для папки новую, чтобы, когда вернется он с войны, у него рубаха новая была.

      Колька, будто осененный внезапной догадкой, внимательно посмотрел маме в глаза. Сейчас он был уверен в том, что увидел в них ту же самую мысль, которая и ему приходила в голову. Значит, мама думает точно так же: если сшить новую рубаху, то муж непременно вернется с фронта живым и здоровым – вот какова эта логика. Та же самая идея руководит ею, что и Колькой, и она тоже верит в эту идею и поступает согласно с нею. Как только он понял это, ему сразу стало спокойнее на душе и даже веселее. Он заулыбался задорно, радуясь своей догадке, и тихо, но очень вкрадчиво попросил:

      – Мамочка, сшей, пожалуйста, три новые рубахи. Три! Понимаешь, чтобы наверняка.

      Мама хотела что-то ответить Кольке, но, видно, не смогла ничего выговорить. Она только улыбнулась ему в ответ и согласно закивала головой, потом обняла его за плечи и прижала к себе.

      – Обязательно, сыночка, обязательно сошью, – наконец удалось прошептать ей спустя минуту, когда спазм, сковавший горло, прошел.

      Они стояли так довольно долго, минут пять, а, может быть, даже и десять, а потом успокоенный Колька вернулся на свой топчан. Теперь он заснул быстро и спал глубоким спокойным