Колька. Сергей Ермолаев

к земле, и он действительно поверил в это в какое-то мгновение и испугался того, что навсегда останется приросшим к этому месту, как пень к земле. Мысль о том, чтобы пойти домой, теперь казалась ему не менее ужасающей, чем мысль о том, чтобы спускаться в подземелье. «Я его здесь подожду! Обязательно подожду!» – ухватился он за новую идею. Колька стал растерянно оглядываться по сторонам, словно отыскивая где-то спрятанную подсказку, как ему действовать дальше, но никакой подсказки не было, голое ровное поле виднелось справа от него, а с другой стороны редкие кусты и деревья серыми расплывающимися силуэтами были разбросаны в пасмурном сумраке ландшафта.

      Минуту или две Колька терзался в мучительных колебаниях, безуспешно пытаясь справиться с нервной дрожью в коленях и на лице, а затем с отчаянной обреченностью побежал туда, куда ушел Ваня, побежал хотя бы уже для того, чтобы не стоять на месте в неизвестности.

      Около входа в подземелье никого не было, но хорошо был заметен примятый бурьян. Колька шагнул под крышу сарайчика, низко склонился над землей и нащупал в земле отверстие входа. Осторожно, чтобы не оступиться, он опустил сначала одну ногу и нащупал ею неровную, с горбатым выступом ступеньку, а потом шагнул другой ногой. Точно таким же образом он спустился еще на одну ступеньку. Колька опасался, что ноги его могут соскользнуть с кривой поверхности, и ему хотелось держаться за что-нибудь руками, но прикасаться к стенам, которых он не видел в темноте, ему было противно, и он просто сжал руки в кулаки и вытянул их по швам. Собравшись с духом и заставляя себя думать о Ване, а не о страшных мерзостях, наподобие пауков, крыс, червей и костей, которые могут встретиться в подземелье, Колька продвинулся вниз еще на одну ступеньку. Проход был узкий и низкий, и Кольке пришлось согнуться, чтобы не стукнуться головой о верхний земляной пласт. Протискиваясь подобным образом в проход, Колька едва не свалился с последней ступеньки, покачнулся, невольно взмахнул руками и задел холодные липкие стены. От неожиданности он вскрикнул. Его голос, тонкий и жалобный, показался ему глухим и незнакомым. Колькина душа всколыхнулась и затрепетала во сто крат сильнее, чем тело, внутри всё сжалось, и судорогой свело рот, из глаз потекли слезы. Колька ревел беззвучно и не знал, что ему делать. Он потерял нужное направление и не знал теперь, в которую сторону от его тела тянется проход. У него не было с собой спичек, чтобы можно было посветить вокруг, а без дополнительного света он разглядеть ничего не мог.

      Вдруг справа от себя он услышал какой-то шорох. «Крысы!» – тут же мелькнула у Кольки мысль, он съежился и застучал зубами.

      – Кто здесь? – раздался голос, показавшийся Кольке голосом дьявола, доносящимся из преисподней.

      Колька хотел ответить, но язык его онемел и сам он весь пришел в оцепенение, а потом мысли его спутались настолько, что он не мог решить, что ответить на услышанный простой вопрос. Он выставил перед собой вытянутые руки, чтобы загородиться от того неведомого, что было впереди. Прошло несколько секунд, показавшихся Кольке очень длинными.