В огне революции: Мария Спиридоновна, Лариса Рейснер. Елена Майорова

обоих террористов к смертной казни, и в отношении Ивана Пулихова приговор немедленно привели в исполнение: его повесили на воротах минской тюрьмы. Измаилович, как и Спиридоновой, смертная казнь была заменена бессрочной каторгой.

      Несколько дней спустя, 27 января 1906 года сестра Александры Измаилович, Екатерина, младше нее на три года, стреляла в командующего Черноморским флотом вице-адмирала Г.П. Чухнина и ранила его. Это был акт возмездия за кровавую расправу с экипажем мятежного крейсера „Очаков“. В тот же день она после зверских побоев была без следствия и суда расстреляна. Когда тело Кати Измаилович привезли на освидетельствование, оно напоминало мешок с толчеными костями.

      Так что две героини могли потягаться страданиями и мученичеством.

      Среди шестерых осужденных женщин-террористок Лидия Езерская, стрелявшая в Могилеве в губернатора Клингенберга, и уроженка Виленской губернии Мария Школьник, покушавшаяся на черниговского губернатора Хвостова, были, как и Измаилович, из Белоруссии. Ревека Фиалка тоже родилась в Минской губернии, но мастерила снаряды и перевозила динамит для товарищей на юге России, преимущественно в Одессе.

      Несмотря на суровый приговор, этап на каторгу превратился для осужденных в триумф. Революция в Сибири еще не была окончательно подавлена. На каждой станции девушек встречали многотысячные восторженные толпы, начинались митинги, осужденных засыпали цветами и конфетами. Поезд с революционерами называли „царским“. В глазах задавленных бесправием россиян эти люди, которые много месяцев провели в тюрьмах Европейской России и совершали теперь изнурительный путь на окраину государства, выглядели мучениками за народную свободу.

      Даже конвойные солдаты сочувствовали политкаторжанкам и вместе с ними революционными песнями отметили известие о втором, удачном покушении на адмирала Чухнина, который был убит на собственной даче „Голландия“ под Севастополем неизвестным боевиком.

      Ни одна из других пятерых террористок не имела такой популярности, как Мария. На станциях по пути следования поезда собирались огромные митинги. Люди скандировали „Спи-ри-донова! Спи-ри-до-но-ва! Да здравствует Спиридонова! Привет Спиридоновой!“ Она охотно и с воодушевлением выступала перед приветствующими ее толпами, но, вернувшись в вагон, валилась без сил – давали знать отбитые легкие, ломило виски, кружилась голова.

      Александра Измаилович вспоминала: „За всю дорогу было только два темных пятна. В Сызрани какая-то купчиха крикнула: „Как же, героиня! В историю попадете!“ И в Сибири на маленькой станции, пожилой рабочий сказал: „Что ты делаешь, безумная?"

      После поезда осужденных женщин везли в Акатуй на тарантасах. А. Измайлович рассказывала об этом путешествии с теплым чувством: „В пути около полудня располагались в каком-нибудь хорошем местечке, около речушки, и часа три валялись на траве, купались, пили чай. Я первые дни много шла босиком. Но скоро пришлось сдаться. Ноги, обожженные горячим