Если бы мы знали. Тамара Айленд Стоун

вошли Кевин Андерсон, чьи довольно известные родители разошлись не по-хорошему и устроили громкий бракоразводный процесс, Бейли Парнелл, которой пришлось сменить старшую школу после того, как ее застали за употреблением наркотиков в женском туалете на втором году обучения, Скайлар Багатти, с восьми лет страдающая от нервозности и депрессии. И конечно, Кейтлин с ее историей о загадочном слухе.

      Я отлично помнила, как они стояли за кафедрой и рассказывали свои истории и как я думала, что и в «Завете» им следует опасаться злых сплетен. Но в то же время мне вспоминалось выражение гордости на лице папы. Несмотря на все недочеты нашей школы, он создал нечто уникальное.

      Подобных исповедей я слышала множество, но эти четыре зацепили меня больше всего, а работать с несколькими историями всегда проще, чем сразу с десятком или около того. Я написала каждому отдельное сообщение, объяснила, что мы с Аароном собираем материал для видео, и предложила встретиться завтра во время обеда в Роще – так называли окруженную деревьями небольшую поляну на краю кампуса. За следующие двадцать минут мне пришли ответные сообщения: все четверо ответили согласием.

      Я посмотрела на экран и улыбнулась. На душе стало немного легче. Пока неизвестно, насколько моя идея удачная, но я, по крайней мере, делаю хоть что-то. В отличие от папы.

Эмори

      День 278-й, осталось 159

      – Ай! – Я дернулась и сердито взглянула на отражение Шарлотты в зеркале.

      – Сиди смирно. Ты все испортишь.

      Шарлотта потянула за очередную прядь, обернула ее вокруг другой и закрепила невидимкой.

      – Ты уж слишком изящную прическу не делай, ладно? Я все-таки иду на матч по лакроссу, а не на выпускной.

      – Доверься мне. Делается она сложно, а выглядит проще некуда. – Шарлотта принялась заплетать косу. – О-о… Подожди-ка. Хочешь, я вплету бело-зеленую ленту?

      – Нет уж, спасибо!

      – Почему нет?

      – Э-э… Может, потому, что я не первоклашка?

      Шарлотта посмотрела на меня наигранно-изумленным взглядом.

      – Похоже, кому-то не хватает духа любви к родной школе!

      – Шутишь?

      Я ткнула пальцем в огромные белые цифры «тридцать четыре» у меня на груди. В них было столько «духа любви к родной школе», сколько вообще может поместиться в одного человека.

      Шарлотта закончила заплетать косу и протянула мне свою пудреницу.

      – Вот, взгляни.

      Я развернулась спиной к высокому зеркалу и посмотрела в крошечное зеркальце в пудренице.

      – Ого! Извини, что я в тебе сомневалась.

      Шарлотта закрепляла очередную прядь, когда в дверь постучали.

      – Войдите, – сказала я, думая, что это мама. А когда обернулась и открыла рот, чтобы спросить, почему она так рано вернулась с работы, увидела Дэвида. – О… Привет.

      – Привет. – Он сложил руки на груди, словно хвастаясь перед нами своими накачанными мышцами. – Я только что из Нью-Йорка.

      Я стиснула пудреницу в кулаке.

      – Вот ищу твою маму. Услышал голоса и решил, что она здесь, с тобой.