Давайте все убьем Констанцию. Рэй Брэдбери

и сначала пролистал всех на «А», потом дошел до «Г», перекинулся на «М», потом на «Т»… и везде были фамилии, фамилии, имена, фамилии – и все из другого столетия…

      – Ты только вдумайся, – сказала Констанция.

      Я вернулся в начало. Все на «А» – Александер, Альберт и Вильям. Б – Берроуз.

      – Ну, да, бодрит, – сказал я, – 1900-й год. А сейчас 1960-й, – я взглянул на Констанцию, которая выглядела бледной, несмотря на сильный загар. – Вряд ли кто-то из этих людей еще жив, – я указал глазами на список. – Им уже не позвонишь. По сути, это…

      – Что – это? Ну, говори.

      – Книга мертвых.

      – Угадал.

      – Книга мертвых из Египта. Прямо из гробницы.

      – Ага, из могилы, – невесело усмехнулась Констанция.

      – Тебе кто-то ее прислал? – спросил я. – А записка прилагалась?

      – Записка?

      Я снова полистал справочник.

      – Впрочем, все и так ясно. Поскольку их всех уже нет в живых, это означает, что…

      – Что и мне тоже пора, – сказала Констанция.

      – Стать последней в реестре Книги мертвых?

      – Да.

      Я вздрогнул и поднял температуру на обогревателе.

      – Но это же ужасно.

      – Да, ужасно, – сказала она.

      – Вообще, телефонные книги – это такая штука… Я, бывает, даже плачу над ними. Во всяком случае, Мэгги так говорит. Они же разные бывают, эти телефонные книги. Все зависит от…

      – Еще какие разные, – перебила меня она. – Вот, взгляни…

      Она достала из сумки еще одну черную книжечку, поменьше. Записную.

      Я открыл ее и прочел: «Констанция Раттиган». Дальше шел адрес ее дома на побережье. А потом, как положено, начинались все на «А».

      – Абрам, Александр, Аллен… – Я огласил весь список и перешел на «Б». – Болдуин, Брэдли, Бенсон, Бус…

      Я невольно похолодел.

      – Это же все твои друзья… Я их всех знаю… знал.

      – Вот именно.

      – Почти все уже лежат на Форест-Лаун[8]. Хорош блокнотик… Прямо книга погребений какая-то.

      – Поверь мне, это в сто раз хуже, чем справочник 1900 года.

      – Почему?

      – Потому что я собственноручно выкинула ее – сто лет назад. После того сериала – «Голливудские слуги» – я уже не могла вычеркивать имена выбывших. Просто рука не поднималась. А мертвецов в списке становилось все больше. В конце концов я решила, что книжка мне больше не понадобится. Конечно, немного живых там еще оставалось… Но я все равно ее выкинула. И вот теперь, представь, она ко мне вернулась. Я обнаружила ее сегодня, когда пришла с моря.

      – О господи, ты еще и плавала в такую погоду?

      – Мне без разницы – солнце или дождь. Пришла вечером с моря – а они там лежат – во дворе. Загробный подарочек.

      – И никакой записки?

      – А что здесь комментировать? Все и так ясно.

      – Да уж… – я взял в одну руку фолиант 1900 года, а в другую – записную книжку Раттиган. – Две Книги почти мертвых – да простят меня, если кто там есть живой.

      – А они там есть, – сказала Констанция. – Посмотри – вот… И здесь тоже. И еще здесь.

      На трех страницах

8

Форест-Лаун – знаменитое калифорнийское кладбище, мемориальный парк Forest Lawn, что в переводе с английского означает «лесная поляна».