Евгений Онегин. Александр Пушкин

вода

      Мне не наделала б вреда.

V

      Скажи: которая Татьяна?»

      – Да та, которая грустна

      И молчалива, как Светлана,

      Вошла и села у окна. –

      «Неужто ты влюблен в меньшую?»

      – А что? – «Я выбрал бы другую,

      Когда б я был, как ты, поэт.

      В чертах у Ольги жизни нет.

      Точь-в-точь в Вандиковой Мадонне:

      Кругла, красна лицом она,

      Как эта глупая луна

      На этом глупом небосклоне».

      Владимир сухо отвечал

      И после во весь путь молчал.

VI

      Меж тем Онегина явленье

      У Лариных произвело

      На всех большое впечатленье

      И всех соседей развлекло.

      Пошла догадка за догадкой.

      Все стали толковать украдкой,

      Шутить, судить не без греха,

      Татьяне прочить жениха;

      Иные даже утверждали,

      Что свадьба слажена совсем,

      Но остановлена затем,

      Что модных колец не достали.

      О свадьбе Ленского давно

      У них уж было решено.

VII

      Татьяна слушала с досадой

      Такие сплетни; но тайком

      С неизъяснимою отрадой

      Невольно думала о том;

      И в сердце дума заронилась;

      Пора пришла, она влюбилась.

      Так в землю падшее зерно

      Весны огнем оживлено.

      Давно ее воображенье,

      Сгорая негой и тоской,

      Алкало пищи роковой;

      Давно сердечное томленье

      Теснило ей младую грудь;

      Душа ждала… кого-нибудь,

VIII

      И дождалась… Открылись очи;

      Она сказала: это он!

      Увы! теперь и дни и ночи,

      И жаркий одинокий сон,

      Все полно им; все деве милой

      Без умолку волшебной силой

      Твердит о нем. Докучны ей

      И звуки ласковых речей,

      И взор заботливой прислуги.

      В уныние погружена,

      Гостей не слушает она

      И проклинает их досуги,

      Их неожиданный приезд

      И продолжительный присест.

IX

      Теперь с каким она вниманьем

      Читает сладостный роман,

      С каким живым очарованьем

      Пьет обольстительный обман!

      Счастливой силою мечтанья

      Одушевленные созданья,

      Любовник Юлии Вольмар,

      Малек-Адель и де Линар,

      И Вертер, мученик мятежный,

      И бесподобный Грандисон{18},

      Который нам наводит сон, –

      Все для мечтательницы нежной

      В единый образ облеклись,

      В одном Онегине слились.

X

      Воображаясь героиней

      Своих возлюбленных творцов,

      Кларисой, Юлией, Дельфиной,

      Татьяна в тишине лесов

      Одна с опасной книгой бродит,

      Она в ней ищет и находит

      Свой тайный жар, свои мечты,

      Плоды сердечной полноты,

      Вздыхает и, себе присвоя

      Чужой восторг, чужую грусть,

      В забвенье шепчет наизусть

      Письмо для милого героя…

      Но наш герой, кто б ни

18

Юлия Вольмар – Новая Элоиза. Малек-Адель – герой посредственного романа M-me Cottin. Густав де Линар – герой прелестной повести баронессы Крюднер.