Евгений Онегин. Александр Пушкин

говорил: дождусь ли дня?..»

      И, полный искренней печалью,

      Владимир тут же начертал

      Ему надгробный мадригал.

XXXVIII

      И там же надписью печальной

      Отца и матери, в слезах,

      Почтил он прах патриархальный…

      Увы! на жизненных браздах

      Мгновенной жатвой поколенья,

      По тайной воле провиденья,

      Восходят, зреют и падут;

      Другие им вослед идут…

      Так наше ветреное племя

      Растет, волнуется, кипит

      И к гробу прадедов теснит.

      Придет, придет и наше время,

      И наши внуки в добрый час

      Из мира вытеснят и нас!

XXXIX

      Покамест упивайтесь ею,

      Сей легкой жизнию, друзья!

      Ее ничтожность разумею

      И мало к ней привязан я;

      Для призраков закрыл я вежды,

      Но отдаленные надежды

      Тревожат сердце иногда:

      Без неприметного следа

      Мне было б грустно мир оставить.

      Живу, пишу не для похвал;

      Но я бы, кажется, желал

      Печальный жребий свой прославить,

      Чтоб обо мне, как верный друг,

      Напомнил хоть единый звук.

XL

      И чье-нибудь он сердце тронет;

      И, сохраненная судьбой,

      Быть может, в Лете не потонет

      Строфа, слагаемая мной;

      Быть может (лестная надежда!),

      Укажет будущий невежда

      На мой прославленный портрет

      И молвит: то-то был поэт!

      Прими ж мои благодаренья,

      Поклонник мирных аонид,

      О ты, чья память сохранит

      Мои летучие творенья,

      Чья благосклонная рука

      Потреплет лавры старика!

      Глава третья

      Elle était fille, elle était amoureuse.

Malfilâtre[6]

I

      «Куда? Уж эти мне поэты!»

      – Прощай, Онегин, мне пора.

      «Я не держу тебя; но где ты

      Свои проводишь вечера?»

      – У Лариных. – «Вот это чудно.

      Помилуй! и тебе не трудно

      Там каждый вечер убивать?»

      – Нимало. – «Не могу понять.

      Отселе вижу, что такое:

      Во-первых (слушай, прав ли я?),

      Простая, русская семья,

      К гостям усердие большое,

      Варенье, вечный разговор

      Про дождь, про лен,

      про скотный двор…»

II

      – Я тут еще беды не вижу.

      «Да скука, вот беда, мой друг».

      – Я модный свет ваш ненавижу;

      Милее мне домашний круг,

      Где я могу… – «Опять эклога!

      Да полно, милый, ради бога.

      Ну что ж? ты едешь: очень жаль.

      Ах, слушай, Ленский; да нельзя ль

      Увидеть мне Филлиду эту,

      Предмет и мыслей, и пера,

      И слез, и рифм et cetera?..[7]

      Представь меня». –

      Ты шутишь. – «Нету».

      – Я рад. – «Когда же?» –

      Хоть сейчас.

      Они с охотой примут нас.

III

      Поедем. – Поскакали други,

      Явились; им расточены

      Порой тяжелые услуги

      Гостеприимной

6

Она была девушка, она была влюблена. Мальфилатр. – Фр.

7

И так далее. – Лат.