Короткое, как вздох, прощай…. Джасур Исхаков

до этого астматично чихал и внутри которого звенели невидимые колокольчики, работал сейчас тихо, ровно и сильно.

      – Конечно, Боря! Ты волшебник! – сказал я.

      – Ладно тебе! – почти с ревностью произнёс Асик. – «Волшебник»! Этих работяг никогда нельзя перехваливать! А то или нос задерут, или цену себе начнут заламывать!

      – Ты стал мелким занудой! – жестко говорю я Асику. – За любой труд надо платить достойно!

      – Конечно! – В голосе Асика сквозит ирония. – Теоретически ты прав. Но вспомни, сколько раз тебя надували, не моргнув глазом. О какой достойной оплате ты говоришь?

      Асик тут прав. Было такое. И не раз.

      Боря закуривает. Он всегда изящно держит в замасленных пальцах наборный мундштук. Такие делают в зангиатинской зоне из пластмассовых ручек зубных щеток.

      – Красивый мундштук, – сказал я.

      Боря протянул его мне. Разноцветные пластмассовые шайбы, накрученные на медный стержень с резьбой, были подобраны с большим вкусом.

      – Могу подарить, у меня их много, – сказал Боря и отдал мне мундштук.

      – Спасибо за подарок.

      – Между прочим, мог бы и новый подарить, – сказал занудливо Асик.

      – Постой, лучше я тебе новый, необкуренный дам, – словно услышав претензии Асика, сказал Боря и побежал в свою будку. Вернулся с новым, сверкающим мундштуком. Тот был с золотистым оттенком, много лучше первого.

      – Классный! – восхищенно сказал вдруг Асик.

      И я повторил за ним: «Классный!»

      – Кури на здоровье, – улыбнулся Боря.

      Лет пятнадцать назад я снимал один фильм в зангиатинской зоне и был лично знаком с мастерами, которые делали такие мундштуки и другие вещицы. Днем, среди грохота страшных допотопных ткацких станков, в жару и в пыли старого производственного корпуса, полуголые, с татуировками по всему телу, они выделывали грубую бязь. А вечером отводили душу, шлифуя наждачкой пластмассовые ручки для расчесок из алюминия. Из трехлитровых консервных банок, из прохудившихся кастрюлей, из зубных щеток, из проволоки, из черного хлеба они создавали маленькие шедевры.

      – Ну ладно, надо до темноты закончить. У тебя правый задний амортизатор протекает.

      Я засунул в новенький мундштук длинную сигарету «Кинг сайз», щелкнул зажигалкой, с удовольствием закурил.

      – Ты похож сейчас на ту женщину – обольстительницу Раджа Капура из фильма «Господин 420»! – заявил Асик. – У неё тоже был такой длинный мундштук.

      – Завидуешь? – разглядывая между затяжками «зеков-ское» изделие, спросил я.

      – Курить вредно, – строго произнес Асик. – Вспомни про лошадь и каплю никотина!

      – Я не лошадь, – парировал я.

      – Ты не лошадь, ты слабак! И у тебя нет силы воли, чтобы освободиться от вредной привычки!

      – Послушай, Асик! Когда ты отучишься от этого своего менторского тона? Я тебе что, пацан, что ли? И ты не учительница по домоводству! Хочу и буду курить!

      – И употреблять алкогольные напитки? – опять с язвой в голосе спросил Асик.

      – И это тоже не твое