Короткое, как вздох, прощай…. Джасур Исхаков

в зрительный зал, а сцена снова оживает.

      – Ой… Мама… Ой, вот… Уже! Ой! Махмуд-ака! Ой, умру! – кричит, кусая губы жена Махмуда, Мамура.

      – Ну потерпи… Сейчас скорая приедет… Вот, только осторожнее. Здесь доска сломана…

      – «Сломана»! Я вам уже два года про эту доску гнилую талдычу, а вы все никак не почините! Ой, что же это? Ой! Начинается!

      – Потерпи…

      Зажигаются окна квартир. На шум выходят соседи, инвалид Жданов. Он без одной ноги, опирается на костыли и его жена, Ольга.

      – Что случилось? Ой, Мамурочка, началось, что ли?

      – Ещё как! – Мамура всхлипывает, бьет кулачками Махмуда по плечу. – Это ты, ты во всем виноват!

      – Я?!

      – А кто же! Легулировщик!

      – Ты че плачешь-то? – спрашивает, зевая, Жданов.

      – Больно-о-о!

      – Потерпи, голубушка. А скорую вызвали? – спрашивает Ольга.

      – Да вот, ждем!..

      – На скорую надежды мало! Машину надо ловить. А может, на трамвае? – предлагает Жданов.

      – Еще чего придумал! «На трамвае»!

      – А чего? Был бы о двух ногах, на руках донес бы!

      Постепенно двор заполняется соседями. Выходят жена Исаака Бронислава, Кумуш с Лолой, София Илларионовна с накрученными бигудями. И ещё соседи без реплик и имён».

      – Да, – задумчиво произносит Асик. – Если бы сюда еще прибавить многочисленных детей этого двора, была бы интересная сцена. Настоящая воскресная толкучка на Тезиковке!

      – Я же говорил – в театре лучше без детей! – отвечаю я. – Это в кино можно… Ну же, читай!

      «– Олечка, что за шум? Невозможно заснуть! – раздраженно говорит София Илларионовна.

      – Да вот, у Мамуры схватки начались…

      – Как? Опять?

      – Не опять, а снова! Доброе утро, София Илларионовна!

      – У меня в одиннадцать генеральная репетиция! Я буду ужасно выглядеть! Какой-то кошмар! У меня нервная работа! Мне необходимо выспаться!

      – Эх, Софа, Софа! Разве дело во сне? – Жданов присаживается на крыльце. – Вот вам уже сколько лет?

      – Женщинам подобные вопросы не задают! – почти зло произносит актриса.

      – Вот-вот… А всё мечтаете Дездемону сыграть!

      – Во-первых, не Дездемону, а госпожу Бовари! А во-вторых, Жданов, вы невоспитанны и грубы!

      – Ох-ох, госпожа, простите, пожалуйста! Вот интеллигенция! Здесь человек на свет рождается, а ей, видите ли, спать не дают!

      – Если бы я была мужчиной, я вызвала бы вас на дуэль!

      – Меня? На дуэль? – Жданов хохочет. – На саблях или на пистолетах?

      Софья уходит, смерив Жданова выразительным взглядом.

      Все, кроме Мамуры, смеются.

      Из правой двери балахоны выходит Хабиба. На плечах шаль, в руке – папироса.

      – Что случилось? – спрашивает она.

      – Меня Софочка на дуэль вызвала!

      – У Мамуры схватки, а скорой нет до сих пор…

      – Ой… Не могу больше! Ой, мамочка! – стонет Мамура.

      – Я