Горячие ветры. Коллектив авторов

такую картину: Люба лежит в спальне, а Валентина Никаноровна сухой варежкой растирает ей ноги. Какими бы ни были теплыми шерстяные носки, а все равно девушка слегка поморозилась.

      Немец принёс бутылку шнапса. Мать и Люба в ужасе замахали руками. Но немец взял чашку, плеснул туда шнапса, затем вырвал из рук Валентины Никаноровны варежку, обмакнул её в чашку и стал растирать ноги девушки. Постепенно в ногах появилось покалывание, и Любе стало чуть-чуть легче. Ей снова давали клюквенный морс, а потом заварили крепкий чай.

      Потрясённый поступком девушки, немец принёс две банки тушенки, открыл их и галантно сказал:

      – Ешьте, фройляйн! Если бы вы спасли немецких солдат, а не этих недоносков, то фюрер наградил бы вас железным крестом.

      Люба съела несколько ложек тушёнки, потом выпила крепкий чай и впала в забытьё.

      В себя она пришла только 3 декабря 1941 года. Возле кровати сидел Костик, а на стоящей рядом табуретке стояла банка с тёплой водой. Время от времени Костик протирал ей лоб и лицо, а также руки. Температура спала, молодой организм победил болезнь. Любу уже почти не знобило, но во всём теле была слабость.

      Со двора вернулась Валентина Никаноровна и радостно заохала, увидев пришедшую в себя дочь. Она приготовила ей куриный бульон и заботливо начала кормить дочь из ложечки.

      Уже 4 декабря Люба могла сидеть на кровати и дрыгать ногами – они не болели.

      Люба осторожно надела носки и решила пройтись по спальне. Её не тошнило и не покачивало. Девушка поняла, что уже здорова.

      А 5 декабря, днём, Костик принес ошеломительную новость: началось контрнаступление под Москвой. Издалека доносилась глухая канонада, немцы стали раздражительными, люди лишний раз старались не показываться им на глаза.

      Рано утром 6 декабря в спальню зашёл Фридрих Паульсен.

      Люба натянула до горла одеяло, ей показалось, что немец хочет овладеть ею. А она была только в одной рубашке.

      Гауптману понравилась её решительность отстаивать свою невинность, и он раскатисто рассмеялся:

      – Не бойся, Люба! Я не сделаю тебе ничего плохого! Я пойду пока на службу, отстреляем проклятых русских, а потом я вернусь к тебе 10 декабря, и мы сыграем свадьбу.

      Испуганная Люба согласно кивала ему в ответ.

      Он ушёл к себе в дот, захватив с собой несколько солдат.

      А вечером 6 декабря 1941 года несколько солдат Красной Армии вошли в деревню.

      После небольшого боя немцы отступили. Но неожиданно из дота раздались пулемётные очереди: наши солдаты были ранены.

      Рано утром 7 декабря уже целое подразделение Красной Армии было в Жилине. Раненых солдат, наскоро перевязанных местными жителями, увезли в госпиталь. Благодарение судьбе, они все остались живы.

      Попробовали стрелять из орудия по доту. Но эффекта это не дало. Как только солдаты пытались подняться в атаку, немецкий пулемет начинал бить снова и снова. Подобраться к доту было невозможно.

      К вечеру 7 декабря командир подразделения Красной Армии пришёл в избу Богатырёвых.

      Его напоили чаем,