Некоторые не попадут в ад. Захар Прилепин

последний слог слова «исправляем» был оборван: раньше отпустил тангенту – что-то отвлекло.

      Понятно что: услышали ещё один выход «вундер-вафли».

      Пронзая воздух, стремительная, как воплощённая злоба, она пронеслась над позициями и на этот раз прошла прямо до верхней точки параболы – а потом, гонимая чудовищной инерцией, вниз.

      Разрыв, казалось, качнул «козелок».

      Я смотрел куда-то туда, в сторону, откуда пришёл тугой и огромный звук, – но видел только Тайсона, волочившего козу: в момент взрыва он остановился, чуть нагнув голову. Отпечаток этого кадра вклеен в меня навек: поле, трава, грязное стекло «козелка», мёртвое животное, живой боец.

      – Ко мне, что ли, – посетовал водитель тоскливо.

      – Раненых возишь, у тебя и так всё в крови, – сказал я.

      – То ж люди, – ответил он моляще.

      – А то ж коза, – сказал я. – Сам её жрать будешь.

      – Не буду, товарищ майор, – сказал он.

      Я выскочил из «козелка»:

      – Тайсон, давай в нашу, у него всё равно места нет. На кухню её свезём… Надо только хозяина найти, компенсировать.

      До «круизёра» дошли пешком – оставалось метров тридцать.

      Граф сдвинул в багажнике «эрдэшки», вещи, развернул клеёнку – у нас при себе имелась. Забросили козу.

      Помчались к штабу, – у кухни, по пути, тормознули, взметнув пыль: «Э! товарищи женщины! – поварихами у нас служили сердечные и волевые молодухи. – Мясо привезли!». Ещё через минуту я был в штабе.

      Сразу вперился глазами в Томича – тот кивнул мне: привет, мол; ощущения катастрофы в воздухе не витало.

      – Что с первой? – спросил я.

      Томич кивнул на радиста: вон, связывается.

      – Ещё никакой инфы нет? – спросил я чуть громче, чем надо.

      Томич поднял на меня озадаченные глаза – и вдруг понял, о чём я.

      – Всё нормально, всё нормально, – в своей быстрой манере заговорил он. – Попала куда надо.

      – Не по деревне? Не по нашим соседям? – спрашивал я уже напрямую.

      – Нет-нет, – поспешил меня успокоить и радист тоже. – Всё нормально. Соседи очень довольны. В укропский укреп-район вроде попало.

      – Мы даже туда и не целились, – сказал Томич и засмеялся.

* * *

      После того, как упала вторая «вундер-вафля», ответка с той стороны сразу же затихла.

      Через полчаса явился командир разведки, Домовой.

      Спрашиваю: «Что там?» – он потешно изобразил, как, находившаяся чуть в стороне от взрыва, дорабатывала своё пулемётная точка нашего несчастного неприятеля: «Сначала быстро, пару очередей, – “Тыг-дыг-дыг, тыг-дыг-дыг…”, – потом вдруг сбавив ритм – “Тыг-тыг… Тыг-тыг… Тыг…”, – а затем совсем уже медленно, из последних сил: “Тыг… Т-т-ты-ы-ы-ыг…”– и брык, бай…»

      «Дошло, что убиты…» – Домовой смеялся; чернявый, невысокий, похожий на цыганёнка, всегда в отличном настроении, москвич, кстати, из Люберец; недавно был ранен в ногу, месяц выздоравливал, томился, даже глаза погрустнели – «когда опять за работу…», мне всё время хотелось его шоколадкой угостить, или там салом, чтоб развеселился.

      Ещё он писал стихи;