Кактус. Лилит Мазикина

времени? Почти двенадцать… Здравствуйте!

      Любовь Дмитриевна произносит это каждый день, возвращаясь с прогулки. Ей семьдесят лет, у неё совсем белые волосы и подслеповатые голубые глаза. Ростом она раньше была точно с меня, но годы её согнули. Она живёт в квартире одна, но одиноким стариком не считается – за соседней дверью проживает её невестка.

      Любовь Дмитриевна тихая, благообразная и обожает скабрёзные шутки и частушки. Правда, чтобы это узнать, надо с ней как следует разговориться.

      – Подождите, подождите, дайте я запишу…

      – Зачем?

      – Фольклор ведь!

      – А, ну, записывай, я этих частушек столько знаю…

      Всю жизнь Любовь Дмитриевна проработала на фабрике. А в пятидесятых там была такая атмосфера: мужчин не хватает, сплошь женщины и молодые девушки.

      – И брала нас большая тоска по любви.

      Вот над этой своей тоской работницы и подшучивали, распевая, порой в процессе работы, матерные эротические частушки.

      – Весело было всё время, смеялись мы. Вот я ещё знаю матерную про цыгана, записывай.

      И Любовь Дмитриевна слабым голоском напевает про бойкого в известном деле и стойкого известным органом цыгана.

      – Мы эти частушки и сами придумывали! Эх, память моя не та стала, я бы тебе надиктовала!

      Любовь Дмитриевна всегда одета очень кокетливо. Волосы пострижено коротко-коротко, чтобы за ними было удобно ухаживать; но даже практичная стрижка смотрится у неё заигрыванием с образом «гарсон». Зимой Любовь Дмитриевна одета в приталенный голубой пуховичок и шапочку с цветком, похожую на клош двадцатых годов. Летом она носит платьица непривычно весёлых для русской пенсионерки расцветок. Например, густо-голубое в белый горошек и с белыми вставками, прикрывающими широкий ворот, или в персиковое, с оранжевыми цветами. И нет, она не выглядит в них нарочито молодящейся. Она выглядит в них так, будто любит жить.

      Хотя к Любови Дмитриевной часто заглядывает внучка, старушка очень боится одиночества – и утратить бодрость. Нет, более того: сама мысль об этом приводит её в ужас. Слишком много её подруг умирали долго и беспомощно. Потому каждое утро, в половину девятого, при любой погоде Любовь Дмитриевна выходит на прогулку. Она может зайти в магазин-другой, или дойти до поликлиники, или просто походить туда-сюда по бульвару неподалёку. Не спеша, потихонечку. Тщательнейшим образом следит за гигиеной:

      – В войну первыми умирали те, кто переставал умываться.

      – Где умирали?! – я думаю о Ленинграде. Любовь Дмитриевна не хочет развивать тему.

      – Где угодно. Помни, даже если очень тебе плохо, намочи ладошку, протри лицо.

      Несмотря на ужас перед одиночеством, животных Любовь Дмитриевна боится заводить.

      – Ну, а что будет делать чучело-мяучело, когда я умру? Хорошо, если быстро обнаружат и просто