Орда II. Александр Берник

стервы высокопоставленной, начали раздеваться полностью да всё снятое в мешок укладывать.

      Цвет их волос действительно был крайне необычен, очень походя на рыжее золото, притом этим цветом они могли похвастать не только волосами на голове, но и везде, где они расти от природы рассаженные. Златовласки были настолько красивы и обворожительны, что Кайсай пивший немного лишь для согрева телесного, тем не менее, начал быстро пьянеть, смущённо да лихорадочно глазами их щупая. Но увидев голую командиршу в узорах цветных затейливых, в раз протрезвел, даже миновав стадию похмелья болезненного.

      Всё что осталось на девах лишь странный амулет с вырезанной дыркой из зелёного да красивого, а значит дорогого камня [2] полированного, что цеплялся за шею шнурком да висел в аккурат чуть повыше ложбины, что между грудей рельефных образовывалась.

      Взгляд Кайсая, липко цепляясь за обнажённую Золотые Груди, замер на некоторое время на этом амулете у неё меж грудей, но толком подумать о нём не успел. Потому что неожиданно для себя разглядел сквозь узоры ведьминые идеальное тело безупречное, отчего, как назло, почувствовал в своих штанах «позор» шевелящийся.

      Возбудиться, да ещё при поляницах было смерти подобно по правилам! Это нарушало закон незыблемых – «не еть», что в походе смертельным был. Хотя они с Куликом не присягали ещё и жизни за это их ни лишили бы, но позором бы покрыли себя несмываемым.

      И тут как гром средь неба ясного в его ушах раздался смех издевательский, и он совершенно отчётливо как настоящую увидел пред собой еги-бабу знакомую с указывающим ему на штаны пальчиком. Зашевелившийся орган тут же скукожился да дохлым прикинулся. А тут и видение исчезло-растаяло.

      – Благодарствую тебе Апити, – проговорил Кайсай сам себе, улыбаясь растерянно да крепко призадумавшись, раздеваться принялся.

      Золотые Груди, туда-сюда расхаживая да высокомерно давая свои божественные веления, притом всем подряд, а не только девам что были в подчинении, между тем то и дело косилась пристально одним глазом за рыжим бердником, и его резкая перемена в настроении от неё ни укрылась, не спряталась. Она подошла к нему абсолютно голая, с видом, мол просто мимо проходила да поинтересовалась язвительно:

      – Что воин, в штанах жмёт, никак?

      Она окинула Кайсая взглядом уничижительным, ухмыляясь полупьяно не понять с чего, прямо напротив него останавливаясь, думая, что ставит молодца в неудобное положение, всем видом вызывающим, требуя ответа немедленного.

      – Да, нет, – пожал плечами бердник, выходя из задумчивости да отвечая нахалке не задумываясь, – он у меня такой, что никакие штаны не выдержат. Рвёт любые в клочья, заколебался штопать дыры с разрывами. А при вас даже не дёргается.

      И с этими словами скинул сапоги со штанами быстрым движением, спокойно уложив их в мешок для переправы предназначенный, при этом нагло уставившись на тело обнажённое, высокородную «муже резку» разглядывая во всех её интимных деталях с близкого