Чирикающее солнце. Олег Мироненко

дядя Гена настраивался на связь с Космосом.

      – Ты это… Я попозже за пенсией сгоняю, подходи.

      «Начинается», – с тоской подумал я. Вслух произнёс:

      – Да не… Не буду я.

      Дядя Гена взглянул на меня повнимательней.

      – Совсем хреново?

      Я задумался. Потом кивнул.

      Дядя Гена закурил и прищурился.

      – Думаешь, лучше будет?

      – Не знаю…

      – Будет, будет, будет всё лучше, чем вчера… – фальшиво просипел дядя Гена. Пока мы были с ним на одной волне, и безбрежный Космос был с нами, и мы понимали друг друга с полуслова.

      – Молодец, – произнёс дядя Гена, хотя было ясно, что думает он совсем другое. Спросил рассеянно:

      – Чё не на работе?

      Я вздохнул:

      – Да видеть никого не хочу… А ты?

      Дядя Гена насупился.

      – Больничный.

      Дядя Гена работал в какой-то городской службе, как он сам говорил, озеленителем, но, судя по тому, сколько времени он проводил на скамеечке во дворе, озеленение в городе шло само по себе исключительно за счёт естественных причин.

      – Слушай… – встрепенулся он наконец-то. – У тебя деньги есть? На папиросы хотя бы.

      Я порылся в карманах и протянул ему горсть мелочи. Дядя Гена старательно пересчитал медяки, потом заторопился.

      – Ладно… Пойду я. Ты это… если что, подходи всё-таки.

      Я остался на лавочке один и стал прислушиваться к своим ощущением. Космос пока еще был со мной, настроенный довольно дружелюбно, но уже с некоторой прохладцей. Предстояло срочно принимать какие-то меры еще до того, как я окажусь в полной изоляции. Долго со мной возиться не будут. Против Космоса надо играть по его правилам, а он любит гармонию. И я двинул к Ксюхе.

      Я не знал, в какую смену она работает, мобильник свой она мне так и не дала в силу своих таинственных причин, последнюю мелочь я отдал дяде Гене, пришлось брести пешком. Особо я по этому поводу не переживал, выпитое еще игриво бродило внутри, а жила она в получасе ходьбы. Квартал, второй , третий, высотка, подъезд, домофон… Она была дома.

      – Чего тебе?

      – В гости вот пришёл.

      – Какого хрена вообще и с утра пораньше в частности? Я только встала.

      – Но ведь встала же.

      – У меня на голове бардак.

      – Я не буду смотреть.

      – Тогда зачем вообще припёрся?

      – Ладно, буду.

      Дверь запищала и открылась. Идти на шестой этаж было уже в лом, и я тупо дождался исходящего в судорогах лифта. Ксюха действительно была довольно растрепана, очаровательная в своём халатике и босиком. Я сразу попытался ее обнять, но она повела носом и решительно отстранилась.

      – Я так, блин, и думала. С утра в отходняке ?

      Возразить было нечего, я снял обувь, прошел в комнату, по дороге взял оставленный на полке потрепанный фотоальбом и плюхнулся на диван.

      –Эй! – Тут же всполошилась Ксюха. – Ты чё там собрался разглядывать, а?

      – Хочу увидеть тебя голенькой в три года. Меня это всегда возбуждает.

      Она