Вино для любимой. Детективный роман. Глеб Карпинский

коляски, одна китаянка в шифоновой юбке при помощи селфи-палки сфотографировала себя на фоне позирующей девочки. Для разнообразия она захотела сделать снимок без своей поверх накинутой шубки и даже разделась, но ее соплеменницы в довольно грубой форме отпихнули ее в сторону, и между ними на улице возникла откровенная склока с применением локтевых приемов и хватанием за одежду и волосы. Все хотели первыми сфотографироваться с бедным ребенком и выставить это фото в сеть, и художник был вынужден даже прикрикнуть на нерадивых гостей и отогнать их от мольберта.

      – Уходите, уходите! Вы мне загораживаете свет. Что тут за кулачные бои устроили?

      У него на мольберте уже вырисовывался профиль. Свою молодую натурщицу он все же решился изобразить устроившуюся поудобнее в какой-то беспечной позе русалки на самой вершине бокала с откинутой назад головой и оголенными плечами. Он старался (это получалось у него не сразу) убрать всю болезненность и страдание, заменив их беззаботной радостью и желанием наслаждаться жизнью. Чтобы не провалиться в винную бездну и не утонуть в ней (край ее длинного платья уже спадал вниз), девушка упиралась локотками рук о тонкое стекло, и играла перед собой скрестившимися босыми ножками. Художник несознательно, а, может, намеренно придал Вике больше женственности. Он добавил ей пышности в шевелюре, слегка увеличил грудь, и даже прорисовке глаз уделил так много внимания, что китаянки захотели тоже заказать свои портреты, так сказать, свои улучшенные копии, и долго на ломаном языке и при помощи жестов объясняли художнику свои пожелания, сильно отвлекая последнего от работы.

      – Вставайте вот сюда, не мешайте, – стал распоряжаться художник, явно довольный таким раскладом. – И никаких скидок! Мы не на базаре, сударыни.

      Китайцы организованно встали в очередь по два человека. К ним еще присоединилось несколько зевак, и соседние художники, заметив ажиотаж вокруг своего коллеги-неудачника и, невзирая на его протесты, попытались переманить перспективных клиентов к себе, но публика оказалась на удивление уперта и непреклонна. Некоторые даже гордо отворачивались в сторону, мол, не на тех напали. Видимо, китайцы и вправду посчитали, что перед ними как минимум еще непризнанный гений, и как максимум настоящий Пикассо или Рембрандт.

      – Ну, почем долго она рисовать? – не выдержал кто-то на конце этой хорошо организованной очереди. – Мы опоздать экскурсия Кремль в два часа.

      – Не волнуйтесь, сударыни. Все успеют, – выговорил художник, не отводя взгляда от работы. – Я стараюсь всегда уложиться в десять минут. Просто сегодня исключительный случай.

      – Вот видите, – улыбнулась больная девочка. – Я приношу Вам удачу, господин Бородка.

      – Погоди, не шевелись… – вдруг встрепенулся художник. – Улыбайся, улыбайся, замри… Вот умничка! А тебе и правда идет улыбка! Отлично получается.

      – Я давно заметила такой феномен за собой, – продолжала болтать девочка, – что я приношу удачу. Правда, правда. Вы –