Вино для любимой. Детективный роман. Глеб Карпинский

народа и целующиеся были хорошо видны, как на ладони. Мужчина-красавец тянул ее подальше в море, опасаясь, что по местным законам все увереннее уходящую в исламизацию Турцию их могут посадить в тюрьму или даже закидать камнями. Она же, разрываемая между желанием плотской любви и страхом перед береговой службой, напротив, искала спасение на суше. Тогда она сделала какой-то неуверенный рывок к пляжу, но он схватил ее за ноги и потянул к себе, любуясь изгибами ее тела.

      – Каква гузель спин. (Какая прекрасная спина!) – воскликнул он на смеси турецкого и болгарского языка.

      Она оттолкнулась от него, испуганная такой внезапной близостью, а собственно, чего она могла ожидать от возбужденного в этот миг мужчины? Он еще крепче притянул ее к себе и, чтобы никто не видел ее инстинктивного сопротивления, погрузил в воду. Она ушла с головой, едва успев глотнуть воздуха, и это, может быть, и спасло ей жизнь, а он, уже сорвав с нее нижнюю часть купальника, стремительно вошел в нее.

      Через какие-то мгновения она вынырнула, с жадностью глотая воздух, и поплыла испуганная к берегу, придерживая одной рукой разорванный купальник, а ее получивший свое спутник молча и бесшумно поплыл за ней следом, словно сытая касатка, понимая, что жертва от нее никуда не денется и все равно обречена.

      – Клянусь, ты заслуживаешь моей лучшей татуировки, – говорил он, гребя руками.

      Весь этот жуткий стыд только усиливался, когда она вспомнила свой последний рабочий день, особенно тот неловкий момент, когда она в зале, сидя за кассой перед взбалмошным клиентом, специально раздвинула свои ноги. Как она могла опуститься до такого? С одной стороны, этот кошмарный для приличной женщины поступок был ответной реакцией ее уязвленного женского начала, но, с другой, именно Катерина Андреевна, приостановив сумасшествие клиента, осознанно или не специально поспособствовала выдачу займа, которого тот так желал. Ей вдруг стало еще и совестно перед этим опустившимся алкоголиком, закладывающим за бесценок свое единственное жилье. Она не сомневалась, что старик был уже обречен через месяц или чуть более быть выброшенным судебными приставами на улицу, как, впрочем, и сотни других несчастных. То, что деньги займа проматываются такими представителями общества в первые дни, она не сомневалась. Какая-то странная мысль пронеслась у нее в голове. Точно как тот темный пугающий поезд, вставший в тоннеле и затем давший ход назад, она тоже остановилась в какой-то нерешительности. Она знала арбатский адрес той последней сделки. Ей вновь захотелось увидеть того художника, может быть, пока не поздно спасти его от разорения. У нее были на примете пару надежных адвокатов, которые могли помочь ему оспорить сделку в случае каких-либо осложнений при погашении и отстоять заложенную за бесценок недвижимость. Главное, чтобы те деньги, которые он получил, вовремя вернулись в банк, а не были потрачены впустую в пьяных и бессмысленных ночных оргиях