Черный принц. Айрис Мердок

на меня, и я наклонился и поднял у камина кочергу, чтобы не подпускать ее к себе, а она как раз в это время дернула головой – она ведь плясала вокруг меня как бешеная, – как раз дернула головой и прямо наткнулась на кочергу. Звук был такой ужасный – о господи! Я, разумеется, не хотел ее ударить, то есть я ее и не ударил… Она упала на пол и лежала так неподвижно, глаза закрыла, мне даже казалось, что она перестала дышать… Ну и вот. Я страшно перепугался, схватил кувшин с водой и вылил на нее, а она лежит и не двигается. Я был вне себя… А когда я отошел, чтобы принести еще воды, она вскочила и убежала наверх и заперлась в спальне… Я просил, но она не отпирала и не отзывалась. Нельзя было понять, то ли она это назло притворяется, то ли действительно ей худо, ну вот я и не знал, что мне делать… О господи, ведь я же не хотел ее ударить.

      Наверху послышались шаги, звук отпираемой двери. Мы оба вскочили. Фрэнсис свесился вниз и проговорил: «Все в порядке». Его потрепанный синий пиджак был покрыт каким-то странным рыжеватым ворсом, и я догадался, что это волосы Рейчел: очевидно, он обстриг их, чтобы осмотреть ей голову. Его невообразимо грязная рука сжимала белые перила.

      – Слава богу, – сказал Арнольд. – Знаете, я думаю, что она все время просто притворялась. Но все равно слава богу. Что нужно?…

      – Серьезных повреждений нет. У нее большая шишка на темени и состояние неглубокого шока. Возможно, легкое сотрясение мозга. Пусть полежит в постели в затемненной комнате. Аспирин, любое успокаивающее средство, что она там у вас принимает на ночь, грелки, горячее питье, то есть чай, и прочее. Лучше показать ее вашему лечащему врачу. Ничего серьезного, скоро пройдет.

      – Ах, спасибо, доктор, – сказал Арнольд. – Значит, ничего страшного, слава богу.

      – Она хочет видеть вас, – сказал Фрэнсис мне.

      Мы успели снова подняться на площадку.

      Арнольд опять начал звать:

      – Дорогая, дорогая! Пожалуйста…

      – Я узнаю, в чем дело, – сказал я и приотворил оставленную незапертой дверь.

      – Только Брэдли, только Брэдли! – Голос, все еще еле слышный, звучал несколько тверже.

      – О господи! Это ужасно. Разве мало я… – застонал Арнольд. – Дорогая!

      – Пойдите вниз и налейте себе еще рюмку, – сказал я ему.

      – Я бы не отказался от рюмочки, – ввернул Фрэнсис.

      – Не сердись на меня, пожалуйста, дорогая!..

      – Выкиньте сюда мой плащ, если не трудно, – попросил Фрэнсис. – Я его там оставил на полу.

      Я вошел, подобрал и выкинул ему плащ и снова закрыл дверь. Было слышно, как Арнольд с Фрэнсисом спускаются по лестнице.

      – Заприте дверь.

      Я повернул ключ.

      Фрэнсис задернул шторы, и теперь в комнате стоял густой розоватый сумрак. Вечернее солнце, бледно сиявшее за окном, уныло подсвечивало крупные лопоухие цветы на полотне. Здесь все дышало скукой спален, той зловещей, тоскливой заурядностью, которая служит напоминанием о смерти. Туалетный столик может быть