Дайте ей взлететь. История счастливого отца. Зиауддин Юсуфзай

приходило письмо, та, кто так его ждала, не могла прочесть ни строчки, чтобы узнать новости. Не знаю, как я об этом догадался в столь юные годы, но я начал читать им письма вслух, а потом исполнять роль писца. Я писал письма за этих женщин, вкладывая в них все мысли и чувства точно в том виде, в каком они их выражали, чтобы продолжалась их связь с сыновьями, по которым они так скучали и которых любили, как мама любила меня.

      В Баркане у меня была одна из двоюродных сестер, судьба которой сильно сказалась на мне: я понял, что неравенство зачастую влечет за собой и физическую жестокость. Здесь я буду называть свою кузину Нур Биби, чтобы не открывать ее настоящее имя. Она старше меня на четыре года, и мы до сих пор поддерживаем с ней связь; теперь она живет в другой части Пакистана. Как я, она лишилась матери, но это произошло, когда Нур Биби было два с половиной года, поэтому у нее не сохранилось счастливых воспоминаний, чтобы тешить ими душу. Отец женился на другой, но эта женщина оказалась весьма суровой, так что моя сестра часто представляла себе, как могла бы жить, не умри ее мать. В четырнадцать лет ее выдали замуж в семью с более высоким социальным статусом. Брак считался очень выгодным, но муж оказался психически неуравновешенным человеком: он грубо обошелся с ней в первую брачную ночь и продолжал издеваться и дальше. Нур Биби пролила целые реки слез. Годы шли за годами, а слезы не прекращались. «Зиауддин, что мне делать? Что делать?» Ко времени маминой смерти я превратился в весьма романтичного юношу. Я читал много стихов и мечтал о чистой и вечной любви, такой, что охватывает тебя целиком и возносит на облака.

      Печальные реалии жизни сестры шли вразрез со всеми поэтическими идеалами. Я страшно расстраивался из-за ее страданий. Не мог и дальше мириться с глубокой несправедливостью такой жизни. Брак, пускай даже по договоренности между семьями, все равно означал для меня любовь. Я мечтал о любовном союзе, но брак моей сестры строился на неуважении и несчастье.

      Когда мне исполнилось шестнадцать, ей было уже двадцать лет. Подростком она прожила в браке всего пару месяцев, а потом сбежала домой к отцу. Когда отец умер, она перебралась к одному из братьев. При патриархальном укладе женщина – всегда бремя, и именно так произошло с моей сестрой. Она кочевала от отца к мужу, назад к отцу, потом к брату, не имея средств на самостоятельную жизнь и даже не мечтая о независимости.

      Начался долгий процесс по освобождению моей двоюродной сестры от брачных обязательств, заключенных через родственников. Ее родной брат подал прошение в суд о разводе, но семья мужа начала сильно на него давить. Развал брака считался постыдным, и моя сестра продолжала постоянно плакать. Я стал одним из ее самых близких друзей, ведь рядом не было больше никого, чтобы ее поддержать. Ее страдания значительно повлияли на мои взгляды.

      Отчаявшись получить помощь от государства, она начала возносить Богу особые молитвы каждую полночь, протягивая руки к небу и в буквальном смысле умоляя о снисхождении и спасении. Я понимал, что общество ее