Дайте ей взлететь. История счастливого отца. Зиауддин Юсуфзай

времена. И как, несмотря на все испытания и превратности судьбы, они учились и добивались чего-то в жизни: получали хорошую работу и, при определенном везении, становились богатыми. Она сама никогда не училась, но высоко ценила образование. Она знала, что единственный способ для меня переселиться на виллу и зажить той жизнью, о которой мечтали они с отцом, это выучиться и найти хорошую работу. Общественный уклад не позволял ей внушать такое своим дочерям, однако она внушала это мне, а я, в свою очередь, внушил то же самое Малале.

      Моя мать была красивой, с очень светлой кожей – гораздо светлей, чем у меня. Но крепким здоровьем она не отличалась. Когда мы приходили с ней к врачу-мужчине, ее записывали как «мать Зиауддина» или «жена Рохула Амина». Иногда доктор навещал маму у нас дома, и тогда я стоял рядом, держа его чемоданчик, и передавал стетоскоп или термометр. Мне казалось, таким образом я оказываю матери услугу, но она не шла ни в какое сравнение с тем, что мама делала для меня.

      Перейдя в последний класс старшей школы в соседней деревне, где преподавал отец, накануне экзаменов, которые мне предстояло сдавать в шестнадцать лет, я переехал в комнату в нашем крошечном гостевом домике. Там я мог заниматься до поздней ночи, лежа на койке в окружении книг, при свете керосиновой лампы. Каждые пару часов я замечал, как какая-то тень мелькала за окном. Она походила на мираж, и я думал: «Это правда Бейбей или все-таки привидение?»

      Однажды ночью она спасла мне жизнь: лампа опасно наклонилась над подушкой, и огонь грозил поджечь постель.

      К сожалению, я не смог ответить ей тем же. 5 мая 1985 года моя мама умерла. Мы сидели на терраске у нашего дома с ней и с сестрой. Это было непростое время: я сдавал экзамены и уже понимал, что не получу тех оценок, которые требовались, чтобы пойти учиться на врача.

      Одна из моих старших сестер приехала к нам погостить и спала с мамой в одной комнате. Я не придавал этому особенного значения, но сейчас все понимаю. Когда сгустились сумерки, я взял маму на руки. Она была такой хрупкой, легонькой и почти не могла ходить. Я понес ее в дом, а она смеялась и шутила со мной: «Зиауддин, поставь меня на пол! Что ты делаешь? Куда меня несешь?» Я положил ее на кровать в нашем маленьком доме, а сам пошел к себе, к своим книжкам и керосиновой лампе. На следующее утро я проснулся от криков и причитаний сестры: «О Бейбей, о моя Бей, Бейбей!» Они проникали повсюду. Я вбежал в комнату и увидел маму, лежащую на кровати точно так же, как я ее оставил. Она была мертва. Никто не ожидал, что мама умрет. В тот же день сестры обмыли тело, и мы похоронили ее. Только одна из сестер, жившая в Карачи, не присутствовала на похоронах. Она приехала на автобусе три дня спустя, после долгого путешествия. Новость о похоронах моей матери разнесли по всей деревне те же мужчины, которые кричали азаан, чтобы все могли прийти с ней попрощаться. Мне с трудом верилось, что их слова относятся к человеку, которого я любил больше всех на свете.

      Мой отец очень горевал, но через несколько месяцев решил жениться повторно. Такое поспешное замещение умершей жены