Бумеранг. Георгий Баженов

сказал Петров. – Без нас им плохо. Мы не должны их бросать. Мы же люди…

      – Какой ты противный!

      Петров рассмеялся.

      – Ну, чего ты смеешься? – спросила Саша, и в глазах ее нешуточно заблестели слезы.

      – Пойдем, пойдем, – потянул ее за собой Петров.

      Когда они вернулись, Юрик Устьянцев, мастер фотопортрета, цепким взглядом окинул их с ног до головы. Он как бы оценивал натуру. Прикидывал, в каком ракурсе запечатлеть ее на пленке, чтобы раз и навсегда высветить сущность человека. Что такое сущность человека? Это правда о нем. Вот правду и нужно создавать.

      Наталья, наоборот, даже не взглянула на них. Сидела, откинувшись на подушки, полуприкрыв глаза и слушая музыку.

      – Старик, ты бы хоть щелкнул нас, что ли, – потирая руки, весело проговорил Петров.

      – Щелкают орехи, – мрачно ответил Юрик. – Иногда их бьют молотком. Для верности.

      – Девочки, а не перетащить ли нам грязную посуду на кухню? – не меняя веселой интонации, предложил Петров. – Честное слово, время позднее, пора и отдыхать…

      В который раз за этот вечер Наталья с Сашей переглянулись, но за посуду все-таки взялись. Потом на кухне зазвенела тугая струя воды…

      – Старик, – сказал Петров Юрику, когда они остались одни, – стели постели. Если честно, я устал. Мне все это до смерти надоело.

      – А баб у меня не надоело отбивать?

      Петров подошел к Юрику Устьянцеву, усмехнулся, наклонился над ним, погладил его по маленькой, начинающей лысеть голове.

      – Юрик, стели постели. Не нужно мне твое сокровище. Дарю. На память.

      – Врешь? – Под рукой Петрова Юрик почувствовал себя мышонком, с которым играет не кошка – тигр. Отчего и голос его прозвучал хрипловато, когда он произнес это нагловатое: «Врешь?»

      – Я сказал, она будет с тобой. Иди стели постели в другой комнате. А нам с Натальей здесь.

      – Она что, отшила тебя? – Юрик Устьянцев с трудом прятал в этом саркастическом вопросе радостные нотки.

      – Да, Юрик, отшила. Она сказала: «Ах, Владик, мне так нравится товарищ Устьянцев. Мне хочется взять его на руки и побаюкать. Он такой маленький, но такой великий. Я хочу стать его Музой. Отдайте мне великого Устьянцева!» Хорошо, отдаю. Передаю по рукам.

      Юрик Устьянцев вывернулся из-под ладони Петрова.

      – Идти стелить?

      – Иди стели, Юрик, – устало кивнул Петров.

      …Сидели с Натальей за столом. Молчали. Как все это надоело Петрову. Эта изначальная предопределенность. Он положил руку на плечо Натальи.

      – Не надо, – передернулась она. Как будто ее током ударило.

      – Ну, тогда я буду ложиться спать, – полусказал, полуспросил он.

      – Как хотите, – ответила Наталья.

      Горела настольная лампа. Не стесняясь Натальи, Петров разделся, повесил одежду на стул, лег.

      Лежал, закрыв глаза. Молчали.

      – Ты что, так и будешь сидеть?

      – А что?

      – Отдыхать надо. Время позднее.

      – Я могу выключить свет.

      – Вот, сделай милость. Выключи, пожалуйста.

      Она нажала на кнопку настольной лампы. Комнату