Перед восходом солнца. Михаил Зощенко

пошел в военный госпиталь за советом. Послушав мое сердце, мне сказали, что для армии я негоден. И оставили меня в госпитале до комиссии.

      И вот вторую неделю я лежу в палате.

      Кроме того, что я плохо (себя) чувствую, я еще голоден. Это – девятнадцатый год! В госпитале дают четыреста граммов хлеба и тарелку супа. Это мало для человека, которому двадцать три года.

      Моя мать изредка приносит мне копченую воблу. Мне совестно брать эту воблу. У нас дома большая семья.

      Напротив меня на койке сидит молодой парень в кальсонах. Ему только что привезли из деревни два каравая хлеба. Он перочинным ножом нарезает куски хлеба, мажет их маслом и посылает в свой рот. Это он делает до бесконечности.

      Кто-то из больных просит:

      – Свидеров, дай кусочек.

      Тот говорит:

      – Дайте самому пожрать. Пожру и тогда дам.

      Заправившись, он разбрасывает куски по койкам. Спрашивает меня:

      – А тебе, интеллигент, дать?

      Я говорю:

      – Только не бросай. А положи на мой стол.

      Ему досадно это. Он хотел бы бросить. Это интересней.

      Он молча сидит, поглядывает на меня. Потом встает с койки и, паясничая, кладет кусок хлеба на мой столик. При этом театрально кланяется и гримасничает. В палате смех.

      Мне очень хочется сбросить это подношение на пол. Но я сдерживаю себя. Я отворачиваюсь к стене.

      Ночью, лежа на койке, я съедаю этот хлеб.

      Мысли у меня самые горькие.

СЫР БРИ

      Каждый день я подхожу к забору, на котором наклеена «Красная газета».

      В газете «Почтовый ящик». Там ответы авторам.

      Я написал маленький рассказ о деревне. И послал в редакцию. И вот теперь не без волнения ожидаю ответа.

      Я написал этот рассказик не для того, чтоб заработать. Я – телефонист пограничной охраны. Я обеспечен. Рассказ написан просто так: мне казалось это нужным – написать о деревне. Рассказ я подписал псевдонимом – М. М. Чирков.

      Моросит дождь. Холодно. Я стою у газеты и просматриваю «Почтовый ящик».

      Вижу: «М. М. Чиркову. – Нам нужен ржаной хлеб, а не сыр бри».

      Я не верю своим глазам. Я поражен. Может быть, меня не поняли?

      Начинаю вспоминать то, что я написал.

      Нет, как будто бы правильно написано, хорошо, чистенько. Немножко манерно, с украшениями, с латинской цитатой… Боже мой! Для кого же это я так написал? Разве так следовало писать?.. Старой России нет… Передо мной – новый мир, новые люди, новая речь…

      Я иду на вокзал, чтобы ехать в Стрельню на дежурство. Я сажусь в поезд и час еду.

      Черт меня дернул снова склониться к интеллигентскому труду. Это в последний раз. Больше этого не будет. В этом виновата моя неподвижная, сидячая работа. У меня слишком много времени для того, чтобы думать.

      Я переменю работу.

МЫ ПОЙМАЕМ ЕГО

      Ночь. Темно. Я стою на каком-то пустыре Лигова.

      В кармане моего пальто – «наган».

      Рядом со мной работник угрозыска. Он шепчет мне:

      – Вы встаньте у окна так, чтобы моя пуля не задела вас, если я буду стрелять… Если он выскочит в окно – стреляйте… старайтесь