Собственная Е.И.В. Кощея Канцелярия. Анатолий Антонович Казьмин

проревела правая голова.

      За интересной беседой я и не заметил, как пролетело время.

      Под нами снова был лес и верхушки деревьев мелькали прямо под брюхом Горыныча.

      Полёт замедлился, а вскоре мы совсем зависли над небольшой поляной.

      – Здесь, – сказала левая голова и мы плавно опустились на землю.

      Вот может же, когда хочет.

      Я сполз с Горыныча, звеня медалями, рядом со мной плюхнулся мешок и Михалыч, кряхтя и охая, стал рядом. А Маша спрыгнула легко, даже изящно.

      Кусты вокруг поляны зашелестели и из них вынырнули четыре низких фигуры, таща за ноги коровью тушу.

      – Это нам! – оповестила непонятно зачем правая голова и они с левой стали с жутким хрустом рвать несчастную бурёнку на куски. Средняя же, поднялась на шее повыше и отвернувшись, завистливо принюхивалась.

      Быстро отобедав, или какая там у него по счету трапеза была, Горыныч, довольный и сыто отдувающийся, расправил крылья.

      – Ну, значится, полетел мы, – сказала правая голова.

      – А мы?

      – А вы не летите, здесь остаётесь – хихикнула левая голова, но тут же успокоила: – Когда закончите дела свои, прилетим. Удачи!

      – Удачи! – пробасила правая и подмигнула Маше.

      А средняя легонько ткнула меня носом в грудь.

      Не упал я только потому, что спиной наткнулся на Михалыча.

      Горыныч замахал крыльями, фуражка слетела с моей головы, а глаза запорошило поднявшимся облаком пыли. Когда я, отплевываясь и тихо поминая матушку Горыныча, протер глаза, Змей уже улетел, а сквозь выступившие слезы я смутно увидел какую-то фигуру протягивающую мне фуражку.

      Наспех протерев глаза, я огляделся. Передо мной по стойке смирно и отдавая честь, стоял довольно рослый шамахан в идеально выглаженной белогвардейской форме. Или просто, старой царской, не разбираюсь я в этих вещах. А на краю поляны, одетые во что попало, стояло три шеренги шамаханов. И шеренги эти, скажу вам, были ровненькие, будто выстраивали их по ниточке.

      Забрав у него фуражку и кое-как приладив на голову, я, как можно строже поглядел на этого бравого шамаханского вояку.

      – Ваше высокопревосходительство! – гаркнул он. – Вторая специальная рота для поверки построена. Ротмистр Калымдай.

      И он отступил в сторону.

      Так, сейчас моя очередь. Я лихорадочно вспоминал чему нас учили на военной кафедре, а потом, мысленно сплюнув три раза, развернулся к шамаханскому строю, стараясь погромче звякнуть медалями, приложил руку к фуражке и заорал:

      – Здорово, орлы!

      – ЗДРАЖЛАВАШЕСТВО! – рявкнул строй в ответ.

      Я повернулся к их командиру и одобрительно кивнул:

      – Вольно.

      – Вольна-а-а! – заорал командир шамаханам.

      – Послушай, ротмистр, а где бы нам тут посидеть в тишине и покое да поговорить?

      – Ра-азойдись! – снова проорал он и повернулся ко мне. – Сюда извольте, ваше высокопревосходительство, – он махнул в сторону леса и уже было шагнул, указывая дорогу, но я остановил его.

      – Ротмистр… э-э-э…

      – Калымдай, ваше высокопревосходительство.

      – Я помню,