Герцогиня облачного города. Морвейн Ветер

стремительно побледнела. Теперь она понимала, зачем жениху потребовалась маска. Если бы она узнала о случившемся до свадьбы…

      «То что?..» – спросила Калли себя, и бессилие накатило на неё. Она сделала назад ещё один шаг и, почувствовав стену у себя за спиной, сползла по ней вниз и уронила голову на колени.

      – Звезда, почему ты ненавидишь меня… – прошептала она.

      Эжен наблюдал за супругой с минуту. Утренняя – растрёпанная и взбудораженная – Калли была необыкновенно мила. Захотелось протянуть руку и коснуться её, убрать упавшие на лицо пряди волос.

      Эжен решил не отказывать себе в удовольствии, поднялся с кровати и, устроившись на корточках перед Калли, заставил её поднять лицо.

      Скула Калли опухла и приобрела зелёный цвет. Пожалуй, эта ссадина была единственным, что по-настоящему портило её красоту.

      Эжен провёл кончиками пальцев по краешку синяка, и Калли тут же пробила дрожь.

      – Кто сделал это с тобой? – спросил Эжен, не убирая руки.

      – Не знаю, – Калли устало качнула головой, – какой-то солдат, из тех, что везли меня сюда.

      – Жаль, что ты не помнишь его имени. Я бы приказал запороть его до смерти.

      Калли усмехнулась без всякой радости, но в глазах её промелькнула толика тепла.

      – Он был в своём праве, – сказала она, – я была пленницей. Жаловаться не на что.

      Эжен не стал отвечать на эти слова.

      – Я прикажу принести целебный лосьон, – сказал он вместо этого и встал. Подошёл к двери и, приоткрыв ее, крикнул: – Амандин! Принеси нам настой с розмарином и календулой. И где наш завтрак, чёрт бы вас всех побрал?

      Эжен отвернулся от двери и, потягиваясь, прошёл по комнате к окну. Калли против воли наблюдала за тем, как переливаются мускулы на его подтянутых ягодицах и спине. Эжен, казалось, ни капли не смущался своей наготы. А Калли не могла не сравнивать мысленно его и того, другого, который брал её до сих пор.

      Рудольф был коренаст, хотя и нельзя сказать, чтобы толст. Если бы Калли не знала абсолютно точно о том, что в жилах его течёт королевская кровь, она скорее подумала бы, что Рудольф – какой-нибудь рождённый кухаркой бастард. Лицо его было в целом правильным, хотя на нём и выделялся характерный для всех представителей правящей фамилии утолщённый нос.

      Черты лица Эжена Калли пока что уловить не могла. Каждый раз, когда она смотрела на него, взгляд притягивали глаза – тёмно-серые, как небо в дождь, и такие же подвижные, как тучи на ветру.

      Так они и провели в молчании следующие несколько минут. Эжен стоял у окна и разглядывал парк. Он думал о том, как ему не хочется покидать Виену, и о том, не стоит ли затянуть отъезд.

      Калли сидела на полу и разглядывала его. Думать о будущем она больше не могла – оно слишком пугало её, как и прошлое. Оставалось сосредоточиться на тех мгновениях, что окружали её сейчас. На тишине комнаты, прерываемой тихим тиканьем часов, на аромате лаванды, наполнившем постель, и на стройной фигуре мужа, казалось, забывшего про неё.

      Через