Рай земной. Сухбат Афлатуни

того Гриши брат. Поседел… Ну и что приперся, сокол кудрявый?

      – Гришу вчера похоронили, – сообщил на ее молчаливый вопрос.

      Во как… Натали стала сердито выкладывать продукты из магазинного пакета. Антон наблюдал за ней.

      – И что? – прервала процесс Натали.

      – Тебя перед смертью вспоминал. Сходить к тебе просил.

      Натали разобралась с продуктами, захлопнула холодильник и шумно уселась напротив.

      – Что ко мне ходить? – поглядела жестко ему в глаза.

      Антон взгляд выдержал:

      – Извинение передать.

      – Ну. Передал?

      Хотела добавить: а теперь – гуляй…

      Не стала.

      Поднялась, задумалась насчет ужина. Можно яичницу соорудить… Заодно и этого накормить. Тоже, наверное, голодный: щеки вон впалые. Или это от горя? Может, от горя, и что? Жалелку, что ли, ему включить?

      С ужином не ладилось. Мысли разъезжались, не хотели собираться на яичнице.

      – Ладно, – Натали погасила горелку. – Пошли, что ли, куда, помянем…

      Антон кивнул, точно того ждал, и заковылял в коридор обуваться. Натали вспомнила про его хромоту, вздохнула, вытерла руки и сама пошла туда. Молча оделись, обулись и вышли.

      Засели в кафе по соседству. Натали лень было снова выводить машину; Антон оказался вообще «безлошадным».

      Натали спросила себе солянку; подумав, добавила водку и соленья. Антон показал жестом, чтобы рассчитывала только на себя. Непьющий. Томатный сок только взял, прям детский утренник какой-то.

      Выпили: она водку, он сок. Принесли пепельницу, Натали вытянула ноги, зевнула и закурила.

      – Пусть земля ему будет пухом, – сказала, чувствуя, как водка начинает свое теплое действие.

      Антон одобрительно кивнул.

      – Улыбнись-ка, – сказала Натали.

      – Чего?

      – Улыбнись, говорю.

      Антон настороженно улыбнулся.

      – Женатый? – Натали стряхнула пепел.

      Антон помотал головой: «Кому косоногий нужен?»

      – А работаешь…

      – Электриком. Могу сварку. Малярку разную. Инструктором по шахматам…

      Это хорошо, что инструктором, подумала Натали и снова стряхнула пепел.

      Допивать графин не стала: мозги нужны были ясными. Принесли солянку.

      Натали задержала ложку на весу.

      – Возьми меня в жены, Антон.

      Сказано это было каким-то глухим, не ее голосом. Антон чуть поднял бровь. Брови были у него густые, богатые… Но Натали бровей его в тот момент не видела: глядела в суп, где меж картошкой и мясом плавала одинокая оливка.

      – Детей тебе рожу, – поиграла с оливкой Натали. – Верной тебе буду. Послушной. Пять лет гарантию даю, – прибавила для чего-то.

      Подняла глаза на Антона. Тот слушал неподвижно, только губами двигал. Шлеп-шлеп. Как покойный брательник.

      – Хорошо. Я тебе тоже буду… – Антон запнулся. – Только одно условие…

      Взял