Туманы замка Бро. Морвейн Ветер

Не видел, чтобы ты рисовала село.

      Он тут же замолк, а Кейтлин резко развернулась и снова наградила его торжествующей улыбкой.

      – Ты знаешь, что я люблю рисовать.

      Грег на секунду упрямо поджал губы.

      – Ты сама сказала. Замки. И скалы.

      – Про скалы я ничего не говорила.

      Кейтлин секунду смотрела на него, но видя, что в глазах Грега замерло непробиваемое упрямство, протянула руку и примирительно коснулась его щеки кончиками пальцев. Щека у Грега была колючая, видимо, тот не брился с самого утра, а может и со вчерашнего дня. Но в ту секунду эти коротенькие иголки щетины показались Кейтлин самым настоящим, что только могло бы быть. Она зажмурилась, погружаясь в это ощущение с головой – первое настоящее ощущение за всю её жизнь, целиком и ещё на маленький кусочек состоящую из снов. Руку не хотелось убирать, но поверх кисти легла тёплая шершавая ладонь и чуть отвела её в сторону.

      – Не надо, – сказал Грег. Без прежней резкости, почти просительно.

      – Не буду, – машинально согласилась Кейтлин.

      Она не была бунтарём, но и такого желания соглашаться со всем, что только будет ей сказано, до сих пор не замечала за собой никогда.

      – Идём домой.

      Кейтлин коротко кивнула. По коже мягким мехом прошлось это «домой», но вслух она ничего не сказала.

      Они двинулись вниз по течению реки и на какое-то время снова замолкли. И только когда до лофта оставалось совсем немного, Грег поймал её за плечо и, остановив, заставил повернуться к себе лицом.

      – Я не хочу, чтобы ты снова ходила в этот паб, – сказал он жёстко.

      По спине Кейтлин пробежала волна мурашек, и по телу разлился огонь. Кейтлин закусила губу, заставляя себя успокоиться, и, чуть улыбнувшись, шагнула вперёд.

      – Хорошо. Если ты покажешь мне другой.

      – Исключено.

      Грег отвернулся и, не прощаясь, двинулся прочь.

      Глава 4

      Вернисаж, мастер-классы и недолгие поездки в Дувр составляли всю её жизнь.

      Вернисажей было три – по выходным она выставляла картины на Пикадилли, в понедельник и вторник – на южном побережье Темзы, в четверг и пятницу выезжала в центр, где можно было рисовать портреты туристок за пятьдесят фунтов штука. Оставшийся – седьмой день – занимал Дувр.

      Когда-то, когда Кейтлин только приехала в Лондон, ей казалось, что всё, о чём она мечтает – это рисовать. Переносить на холст образы, будь то сны или что-то другое, которые роились в её голове.

      Теперь, с наступлением осени, ей всё чаще казалось, что она хотела чего-то другого. Дорога из Вест Энда до Пикадилли, а затем полтора часа обратного пути – сорок минут, если ехать на метро – были огромной, тяжёлой рамой для слишком маленькой картины, которую она едва успевала нарисовать за день. Да и картина эта оставалась плоской, как ни старалась она насытить её красками, и чем дольше Кейтлин думала о причинах, тем больше понимала, что Рейзон, пожалуй, был прав.

      Ей не хватало возможности увидеть свои иллюзии глазами, коснуться древних шершавых камней рукой.

      Раньше,