Туманы замка Бро. Морвейн Ветер

прикусила губу. Это было логично, но означало, что придётся убрать или сократить какой-то из привычных дней – поездки в Дувр или вернисаж.

      – Я бы предложила понедельник, – сказала она наконец.

      – Лучше хотя бы два дня, потому что иначе я не смогу контролировать результат, за неделю ты будешь уходить обратно на свою волну.

      Кейтлин вздохнула.

      – Если ты не хочешь, то я не…

      – Нет-нет, простите, мистер Рейзен. Я хочу. Понедельник и среду мы можем назначить?

      – Хорошо, понедельник и среда во второй половине дня. Приезжай завтра, я сейчас продиктую адрес. Попробуем начать.

      Кейтлин приехала к трём часам – адрес оказался домашним. На самой окраине города у Рейзена был небольшой особняк, и хотя Кейтлин знала, что рисует Дэвид очень хорошо, её немало удивило то, что тот и зарабатывает весьма неплохо.

      – Не ожидала, – честно сказала она, разглядывая студию, под которую был отведён почти что целый этаж. – Простите, мистер Рейзен…

      – Дэвид, – тот улыбнулся, – надо уметь себя продавать.

      Кейтлин промолчала. Одна эта фраза неприятно проскребла по душе. «Продавать себя» она категорически не хотела.

      – Много рисуете на продажу? – спросила она.

      Рейзен пожал плечами.

      – Я так не разделяю.

      Кейтлин подняла бровь.

      – Разве у вас нет проблемы с тем, чтобы продать то, что нарисовано для души?

      Рейзен покачал головой.

      – Я люблю корабли.

      – Вам повезло, – Кейтлин улыбнулась.

      Рейзен фыркнул.

      – Нет. Я просто умею увидеть то, что люблю, в том, что любят другие.

      – Не понимаю, – Кейтлин присела на краешек стола, где были разложены какие-то чертежи.

      – Я люблю корабли. Но не те, которые вешают в кабинетах, – сказал Рейзен. – Я не романтик. Люди обычно любят паруса, ощущение свободы. А мне… мне интересно изображать дерево. Крепкое. Надёжное. Его текстуру и плотность. Его прошлое и его будущее.

      Кейтлин снова подняла бровь.

      – Тогда вы должны бы рисовать абстракцию, разве нет?

      – Должен? – Рейзен снова усмехнулся. – Не люблю, когда мне об этом говорят. Я не должен никому и ничего. Я хочу, чтобы мои картины нравились людям. В этом нет ничего плохого. А абстракцию покупают только те, кто ничего не понимает в картинах. Не из любви к ней, а только для того, чтобы показать свою рафинированность гостям. Но дерево – основа всего. Начало начал. Сельский дом, натюрморт на дубовом столе, лесная опушка, корабль у пристани или бегущий на солнце – всё это дерево. И я могу выбирать то, которое буду рисовать.

      Кейтлин отвернулась.

      – Я понимаю вас, – сказала она, – но мне труднее. То, что я вижу – не основа. Это цельные картины. Они движутся, пахнут, я почти могу их коснуться. Они нужны мне такие, какие есть – я не могу просто так их изменить.

      Рейзен молчал, и, снова повернувшись к нему, Кейтлин произнесла:

      – Вы, наверное, скажете, что так бывает у начинающих, да?

      Рейзен покачал головой.

      – Нет.