Поговорим о депрессии. Признать болезнь. Преодолеть изоляцию. Принять помощь. Дэвид Аллен Карп

страдающие от психического расстройства «не в своем уме», абсолютно иррациональны и не могут выздороветь без принудительного вмешательства психиатрии. Резким контрастом прозвучало заявление Чемберлин о том, что она и другие бывшие пациенты больше преуспеют «без чужой помощи». Сравнивая движение бывших пациентов с движением женщин, Чемберлин подчеркивает, что ни то ни другое никогда бы не возникло и не набрало оборотов, если бы не личные истории людей:

      Пробуждение самосознания – это процесс, в котором люди делятся своим опытом, изучают его и тем самым узнают, в какие контексты вписана их жизнь. Применительно к женскому движению пробуждение самосознания помогло женщинам понять, что вопросы сексуальной ориентации, брака, развода, дискриминации на работе… и т. д. – не их личные, индивидуальные проблемы, а индикаторы систематического подавления женщин обществом. Точно так же, когда психиатрические пациенты начали делиться своими жизненными историями, выяснилось, что существуют определенные модели угнетения и что наши проблемы и трудности не были исключительно внутренними и личными, как нам говорили[62].

      Страдающие от психических расстройств всё чаще требуют права голоса в вопросах, касающихся регулирования их состояния. Следует, однако, иметь в виду, что движение за эмансипацию пациентов очень разнообразно – и идеологически, и по своей структуре. Настрой отдельных пациентов и групп весьма разнится, есть явные консерваторы и те, кто робко ставит под сомнение знание и опыт психиатров, есть и сторонники полного избавления от навязчивой опеки психиатров. Различия в том, как люди с эмоциональными проблемами позиционируют себя относительно системы психического здравоохранения, отражаются в словах, которыми они описывают собственный статус. Исследователи психиатрических движений наиболее тщательно проанализировали слова «пациент», «потребитель» и «выживший»[63]. За каждым из этих понятий стоят различно выстроенные истории болезни. Называющие себя пациентами, потребителями или выжившими, соответственно, по-разному выражают и свое отношение к психическим заболеваниям и системе здравоохранения.

      На «средах» DBSA разговор обычно начинается с «регистрации», в ходе которой участники группы взаимопомощи сообщают, как себя чувствуют и что они, возможно, хотели бы обсудить. Они могут также раскрыть свой диагноз или диагнозы. То, как они представляют себя, выявляет и разные степени влияния болезни на их самоиндентификацию. Кто-то начинает, например, с фразы: «Меня зовут Джо, я депрессивный». Другой член группы может не согласиться с такой самоидентификацией и указать на то, что, говоря: «Я депрессивный», мы не учитываем многие другие стороны нашей идентичности, в равной мере определяющие, кто мы есть. Он или она может мягко намекнуть, не будет ли точнее сказать: «Я Джо, я страдаю от депрессии». Еще кто-то может предложить вариант вроде: «Сейчас я стабилен, но у меня бывают эпизоды депрессии».

      То,

62

Chamberlin, «The ex-patient movement: Where we’ve been and where we are going», The Journal of Mind and Behavior 11 (1990): 323–336. Статья опубликована также на сайте: http://www.power2u.org/articles/history-project/ex-patients.html. Процитированный отрывок находится на третьей странице.

63

См., например: E. Speed, «Patients, consumers, and survivors: A case study of mental health service user discourse», Social Science and Medicine 62 (2006): 28–38.