Альмохад, или Халиф. Л. Дж. Бэзил

воинов защищавших честь

      Немало мог бы перечесть,

      Но все ж он был известней всех.

      В устах гремел его успех.

      Повсюду лишь Салах ад-Дин

      Сравниться мог бы с ним один.

      Ему подвластен весь Магриб,

      Испании лучистый лик

      Уже склонился до земли,

      И вот войска сказать могли:

      И франков победил кумир,

      Пред нами вновь в пыли весь мир!

      Но страшен был такой исход.

      Иль плен иль гибель в свой черед.

      И кто сейчас готов был счесть,

      Как много раз о бунте весть

      Ему посланец приносил.

      И сколько близкой крови лил,

      Казня и воинов и знать,

      Чтоб государство удержать?

      Как ветер был он одинок.

      И знает лишь один Восток,

      Как ветр там может быть свиреп.

      Когда Самум людских судеб

      Свергает цепь в кромешный мрак,

      Когда песок струится так,

      Как будто все обращено:

      Земля вверху, а небо – дно,

      И вся земля – один песок.

      Вот как безжалостно глубок

      И страшен был тот океан,

      Что сердцем королей прозван.

      И вот сейчас Якуб глядел

      На перстня золотой придел

      И мыслью тайной вспоминал,

      Где он печать его видал.

      И где точеная рука,

      Под шалью газовой легка,

      Носила это же кольцо.

      Он помнил дивное лицо,

      И несколько прошедших лет

      Не стерли глаз прелестный свет

      Ничуть из памяти его.

      И вот теперь лежит кольцо

      Напоминанием своим

      С письмом коротким перед ним.

      Что делать? Мыслью удручен,

      В шатре в раздумье ходит он

      И ничего не замечает.

      Закат над Тахо угасает,

      Уж лагерь в вечер погружен;

      Боев уже не слышен звон,

      Вернувшись, воины отдыхают.

      Костры повсюду зажжены;

      Сиянье бледное луны

      Над тьмою гор обозначилось;

      Звезда в мерцанье том светилась,

      Одна взойдя на небосклон.

      Но вот Халиф выходит вон,

      Катиба требует. Катиб,

      На свет костра из тьмы ступив,

      В шатер заходит. Вот он сел,

      Прибор, как долг его велел,

      Тотчас послушно приготовил;

      Халиф зашел, полог закрыл

      И молвил: «Калатравы воин

      Сюда, я помню, приходил».

      «О да, ты прав, мой повелитель!»

      «Тогда пиши же к ним». – «В обитель?»

      «В Толедо. Ведь с недавних пор,

      Там обретается приор?»

      «Халиф, но город осажден!»

      «Уж не собрался ль ты перечить? —

      Пишу. – Скажи, хочу я встречи.

      И коль не сможет выйти он,

      Я сам приду к нему в Толедо».

      «Придешь с войсками, господин?»

      «Да нет же, нет. Лишь для беседы,

      Пиши, что я приду один».

      Катиб глаза поднял, но воин

      Пред ним с таким лицом стоял,

      Что, страх свой побороть не волен,

      Катиб ни слова не сказал.

      Письмо