Буря Жнеца. Том 2. Стивен Эриксон

все корабли к Худовой матери.

      Сержант поморщился.

      – Заставляет задуматься, не так ли?

      – О чем? Хочешь сказать, что здешние дозорные заметили пламя? Или что отступать нам теперь некуда?

      – Худов дух, полегче, я за тобой не поспеваю! Что до первой мысли, то на месте этой треклятой империи я бы еще до заката выслал все войска к побережью. Неважно, насколько наши взводные маги успели поднатореть в Моккре, в конце концов мы облажаемся. Рано или поздно.

      – До или после того, как начнем проливать кровь?

      – Скажи еще, когда начнем убивать тисте эдур, Худ их дери. Я так далеко не загадываю.

      – Если на нас кто-то наткнется, наша задача хорошенько их вымотать, а затем удрать.

      – Ага, и при этом умудриться выжить. Лучше некуда. А если летерийцы нам не обрадуются?

      – Придется воровать. В остальном план не меняется.

      – Нужно было высадиться всем скопом, а не посылать одних морпехов. И что бы делали эдур, увидев перед собой стену щитов?

      Скрипач потер загривок. Вздохнул.

      – Геслер, ты прекрасно знаешь, что они могут сделать. Только в этот раз Быстрый Бен и его пляски в воздухе не спасут. Нас ждет ночная война. Засады. Вылазки. Ударили и скрылись.

      – Без путей к отступлению.

      – Именно. Потому и спрашиваю: зачем сжигать корабли? Чтобы показать им, что мы здесь, или показать нам, что бежать некуда? Или за тем и за другим.

      – «Мы сами себе свидетели», – проворчал Геслер, повторяя слова адъюнкта. – Всё, уже пора?

      Скрипач, пожав плечами, привстал.

      – Похоже на то. Ладно, двигаем, а то уже громче птиц шумим.

      Солдаты углублялись в прелый, гниющий лес, а сержанта не покидал последний вопрос Геслера. Всё так, адъюнкт? Уже пора? Всего два взвода против целой империи. Помощи и поддержки ждать неоткуда, а жизни солдат зависят от одного-единственного взводного мага. А если Флакона убьют в первой же стычке? Тогда всё, конец. Надо приставить к нему Корабба и молиться, чтобы удача продолжала вести старого мятежника.

      Что ж, они хотя бы снова при деле. И под ногами твердая почва. Сойдя на берег, они шатались как пьяные – при иных обстоятельствах это было бы даже смешно. Вот только, попадись мы в таком виде какому-нибудь патрулю, было бы не до смеха. Хвала Худу, сейчас все твердо стоят на ногах. Ну, насколько возможно, когда продираешься через заросли, ямы, укрытые мхом и спутанные корни. М-да, как будто я снова в Чернопесьем лесу… Нет, Скрип, гони прочь эти мысли. Смотри вперед. Смотри только вперед.

      Над головой, между переплетенными, будто по воле безумной ведьмы, ветвями, проступало светлеющее небо.

      – Еще хоть одна жалоба, и я отсеку себе левую сиську.

      Солдаты во все глаза уставились на нее. Отлично, значит, угроза, как всегда, сработала.

      – Повезло, что рядом была вода и вы протухли, – сказал Таз.

      Сержант Хеллиан сурово взглянула на верзилу. Это кто тут протух? Я?

      – Пехотинцы – кретины. Вот так-то.

      Прищурившись, она попыталась сосчитать, сколько бочонков с ромом ей удалось