Буря Жнеца. Том 2. Стивен Эриксон

исподволь преследовала ее, всплывая по сто раз на дню. – Все остальное не в счет».

      Небо на востоке только-только зарозовело. Отряд летерийских всадников проскакал по узкой прибрежной тропе, по левую руку – старая песчаная насыпь, по правую – непролазная чаща. Дождь закончился, оставив после себя липкий туман, которым ночь из последних сил цеплялась за день и в котором утопал стук копыт. Стоило последнему всаднику скрыться, так он и вовсе стих.

      Вода в лужицах, мутная от грязи, перестала дрожать. Клубы тумана ускользнули за деревья.

      За скачущим отрядом с высокого засохшего дерева наблюдала сова. Люди давно уже проехали, а она не улетала, сидела неподвижно, уставившись огромными немигающими глазами на кустарник вперемешку с колючками, буйно разросшийся среди чахлых тополей. Птица беспокоилась. Хищнический инстинкт подсказывал ей: тут что-то не так.

      Вдруг подлесок подернулся рябью, будто под мощной бурей – хотя не было ни ветерка, – и на его месте из ниоткуда возникли люди.

      Сова решила подождать еще. Несмотря на голод, ее мозг испытал странное удовлетворение и тут же – пустоту, словно что-то… покинуло его.

      Флакон перекатился на спину.

      – Всадники, три с лишним десятка. Броня легкая, вооружены пиками. Стремена необычные. Худов дух, голова прямо раскалывается. Терпеть не могу Моккру…

      – Хватит скулить, – отрезал Скрипач.

      Он ждал, пока подойдет остальной взвод, за исключением разлегшегося на земле мага. В нескольких шагах своих собирал Геслер.

      – Они точно ничего не почуяли?

      – Головные разведчики едва по нам не проехались. Было что-то… в одном из них особенно. Как будто он… как будто его, не знаю, натаскали. Либо так, либо дело в этом хре́новом побережье, где нам не рады…

      – Мне нужно только «да» или «нет», – снова перебил его Скрипач.

      – Нужно было подстеречь их и перерезать, – проворчал Корик, проверил, надежно ли привязаны талисманы, а затем принялся за ремни на своем необъятном рюкзаке.

      Скрипач мотнул головой.

      – Никакой резни. Терпеть не могу драться в сырых сапогах.

      – Какого ж рожна вас занесло в морпехи, сержант?

      – Так совпало. Кроме того, с летерийцами нам приказано пока не пересекаться.

      – Хочу есть, – сказал вдруг Флакон. – То есть нет. Это мысли совы. Проехали. Короче, вы не поверите, каково смотреть ночью глазами совы. Светло, как ясным днем в пустыне.

      – Пустыня, – отозвался Битум. – Скучаю по пустыне.

      – Достань тебя кто-нибудь из выгребной ямы, ты и по ней бы скучал, – гоготнула Улыбка. – Кстати, сержант, а вот Корик держал всадников на прицеле.

      – Я тебе что, старший брат? – взревел Корик и, передразнивая Улыбку, пожаловался: – Сержант, а вот он пописал и не встряхнул хозяйство! Я видела, видела!

      Улыбка засмеялась.

      – Видела? Да для этого мне бы пришлось подойти вплотную! Не дождешься, полукровка.

      – А девка растет, – оценил Спрут.

      Корик лишь пропыхтел что-то неразборчивое.

      – Так,