Повесть об Анне. Владимир Олегович Яцышин

вопросов нет…

      – Хорошо, – кивнула Анна и села назад в кресло.

      В кабинете, на несколько секунд, застыла абсолютная тишина. Казалось, даже молекулы в воздухе остановились.

      – Я хотел бы, – сказал профессор Охрименко, – чтобы ты по ночам не навещала других пациентов.

      – Ну конечно, – вздохнула Анна, взгляд ее вновь наполнился наивностью, ресницы снова застенчиво захлопали над ее глазами. – К сожалению, профессор, я не помню, как делаю это… Эх… Было бы это в моих силах, никогда вообще бы не выходила из палаты, дабы не беспокоить персонал своими выходками.

      Профессор с удивлением следил за тем, как ее поведение кардинально меняется на глазах: прорезается кротость, а гневность прячется назад внутрь. Мрачная, нерушимая скала уменьшается, а вместе с тем, с Охрименко сходит ее тяжелая тень, и он вновь чувствует себя доктором, который беседует со своей пациенткой.

      – Паша, – произнес профессор Охрименко. – Паша, тот самый, который находится в палате возле твоей палаты… Он утверждает, что ты с ним общаешься… Общаешься в мыслях или что-то типа того…

      – В мыслях? – смутилась Анна.

      – Что скажешь?

      – Бедный Паша, – вздохнула Аня. – Он, бедняжка, порой днем со мной говорит, но забывает об этом, а потом только ночью ему кажется, что я говорю с ним сейчас. И, вообще, – покачав головой, сочувственно и печально произнесла она, – у него иногда один час протекает за один день, а порой пять часов кажутся двадцатью минутами. Несчастный парень.

      – Это да, – с подозрением сказал профессор, оправившись от непонятной ситуации. Он продолжал наблюдать за пациенткой, которая сидела перед ним и вела себя симметрично наоборот, нежели пять минут назад. – У Паши есть нарушения восприятия времени. Тем не менее, Анна, я хотел бы…

      – Нарушения восприятия времени, – повторила Анна, во взгляде ее вновь блеснули искорки, и улыбка застыла на ее лице.

      – А что тебя смутило? – поправил очки профессор.

      Анна не ответила. Ее улыбающееся лицо полностью замерло, широкая улыбка так и застыла. Профессор насторожился.

      – Анна, – произнес он. – Анна, ты тут?

      Девушка не шевелилась, казалось, даже волосинки на ее голове были неподвластны дуновениям кабинетного сквозняка. Слегка повернутая голова, взгляд теперь кажется каким-то безжизненным и все так же устремленным на профессора. Одно плечо немного опущено, другое немного приподнято. Охрименко словно видел перед собой улыбающуюся восковую куклу, ему самому уже с трудом верилось, что только что перед ним сидела живая девушка.

      – Анна! – крикнул он еще раз громче.

      Профессору начинало становиться страшно. Он решил было встать из-за стола и позвать ассистентку, как Анна тотчас ожила.

      – Нарушение восприятия времени, – повторила она как ни в чем не бывало.

      – Что это было, Анна? – облегченно вздохнул профессор.

      – Простите?

      – Ты замерла… Что это было?

      – Я