А ты умеешь хранить секреты?. Софи Кинселла

продукция «Пэнтер» стала символом энергии, энтузиазма и совершенства! – выпаливаю я.

      Слава богу! Это стандартная рекламная аннотация «Пэнтер-колы». Я печатала ее столько миллиардов раз, что могу повторить даже во сне.

      – Напитки «Пэнтер» – это маркетинговый феномен, – продолжаю я. – Эмблема «Пэнтер» – одна из наиболее узнаваемых во всем мире, а классический слоган «Не останавливайся!» даже попал в словари. И теперь мы предлагаем компании «Глен ойл» уникальную возможность выступить вместе с этой первоклассной, всемирно известной маркой.

      По мере того как растет уверенность, я начинаю расхаживать по комнате, размахивая банкой.

      – Покупая тонизирующий напиток «Пэнтер», потребитель демонстрирует окружающим, что выбирает самое лучшее. – Я резко хлопаю ладонью по банке. – И следовательно, в свою очередь, ожидает лучшего от своего энергетического напитка, лучшего от бензина и лучшего от самого себя!

      Я парю! Я фантастична! Потрясающа! Если бы Пол видел меня в эту минуту, он тут же повысил бы меня в должности!

      Я подступаю к столу и смотрю Дугу Гамильтону прямо в глаза:

      – Открывая эту банку, потребитель делает выбор, говорящий всему миру, кто он есть на самом деле. И я прошу «Глен ойл» сделать такой же выбор.

      С этими словами я ставлю банку в центр стола, тянусь к колечку и с хладнокровной улыбкой дергаю за него.

      Это очень похоже на извержение вулкана.

      Шипучий клюквенный напиток с шумом вырывается из банки, разливается по столу, окрашивая документы и бумаги в ярко-красный цвет, и… нет, пожалуйста, только не это… фонтаном бьет в лицо Дугу Гамильтону.

      – Мать твою! – ахаю я. – Ой, мне, конечно, очень жаль…

      – Иисусе, – раздраженно цедит Дуг Гамильтон, поднимаясь и доставая из кармана платок. – Эта штука оставляет пятна?

      – Э… – беспомощно бормочу я, вцепившись в банку, – не знаю.

      – Сейчас принесу салфетку! – восклицает другой тип, поспешно вскакивая.

      Дверь за ним закрывается, и воцаряется тишина, прерываемая только стуком капель клюквенного напитка, медленно падающих на пол.

      Я таращусь на Дуга Гамильтона. Лицо пылает, в ушах стучит кровь.

      – Пожалуйста, – выдавливаю я хрипло и откашливаюсь, – не говорите моему боссу.

      Вот и все. Я провалила дело.

      Едва волоча ноги по вестибюлю аэропорта Глазго, я чувствую себя совершенно опустошенной. Правда, под конец Дуг Гамильтон был настоящим лапочкой. Сказал, мол, совершенно уверен, что пятно отойдет, и пообещал не выдавать меня Полу. К сожалению, насчет сделки он не передумал.

      Мое первое серьезное задание. Первый серьезный шанс – и вот как вышло. Мне хочется все бросить. Позвонить в офис и сказать: «Это все. Конец. Я больше никогда не вернусь, и, кстати, на этот раз именно я сломала ксерокс».

      Но я не могу. Это мое третье место за четыре года. Должно же хоть на этот раз получиться! Это важно для самооценки. Для моего самоуважения. И еще потому, что я должна папе четыре штуки.

      – Итак, что вам принести? – спрашивает бармен, по виду австралиец,