От литеры до литературы. Как письменное слово формирует мир, личности, историю. Мартин Пачнер

основав марксизм как учение).

      В своих трудах Павел использовал всю силу письменности. Он был также пламенным и смелым оратором, что особенно эффектно продемонстрировал в огромном театре эллинистического города Эфеса, где его чуть не лишили жизни за нападки на местное божество. Но самым действенным способом его проповеди стали открытые письма, связанные с его странствиями. Эти письма, обращенные к христианским общинам римлян, коринфян, галатов, эфесян, филиппийцев, колоссян и фессалоникийцев, помогли превратить разрозненных последователей Иисуса в организованную сеть групп[261].

      За первые столетия после смерти Иисуса христианские книжники выбрали из числа многих евангелий четыре, которые сочли самыми точными, добавили к ним послания Павла и других апостолов, жизнеописания Павла и других (Деяния святых апостолов) и, наконец, апокалиптическое пророчество о конце света. И снова харизматический учитель, не записавший ни строки (кроме той одной, на песке), стал главным героем и опорой литературного направления нового типа. Представ как живое воплощение предсказаний еврейской Библии, Иисус в конце концов обрел собственное Священное Писание.

ПЕРЕВОД И ВОЙНЫ ФОРМАТОВ

      Ученики превратили слова четырех учителей – Будды, Конфуция, Сократа и Иисуса – в тексты, которые обращались к каждому читателю индивидуально, осуществляя посредством литературы стремление этих мудрецов говорить с учениками с глазу на глаз. Когда же письменность зафиксировала эти учения, они получили ускоренное распространение при помощи технологических новшеств, таких как пергамент, книга, бумага и печать. Чтобы оценить эффекты этих технологий, я предпринял еще одно путешествие – на сей раз в Пергам, в современную Турцию.

      Библиотека Пергама была одним из крупнейших центров просвещения Древнего мира[262]; ее, как и Александрийскую библиотеку, основал один из наследников Александра. Согласно классическому источнику, начало библиотеке положило собрание свитков Аристотеля, первого грека, систематически собиравшего тексты[263].

      В отличие от Александрийской библиотеки, которая неоднократно горела при различных завоевателях и в конце концов погибла безвозвратно, руины библиотеки Пергама видны и сегодня. Приехав в те места, я издалека увидел развалины древнего города. Пробираясь по извилистой дороге, миновал театр, а потом попал в укрепленную часть города. Из Пергама открывается вид и на море, и на побережье; стратегически важное расположение весьма способствовало той видной роли, которую город занимал в античном мире. В центре цитадели хорошо видны фундамент и часть стен библиотеки. Здесь библиотекари складывали драгоценные свитки, сюда приглашали лучших ученых, создавая влиятельные философские направления. Библиотеки, подобные Пергамской и Александрийской, хранили списки сочинений Платона и Гомера и были элементами системы экспорта греческой культуры на просторы империи Александра.

      Хотя

261

О значении апостольских писем для раннего христианства см.: Harris, Ancient Literacy. P. 221.

262

Возможно, Пергамская библиотека даже послужила образцом для Александрийской. См.: Hendrickson Th.: The Invention of the Greek Library // Transactions of the American Philological Association. Vol. 144. № 2 (Autumn 2014). P. 371–413.

263

Страбон. География. Т. I.