Чай «Весна». Георгий Панкратов

фраке, с бабочкой, идеальными, закругленными по краям усами. Человек сделал едва заметный поклон и учтиво улыбнулся. На удивление вошедшего, комната оказалась жилой – не вполне просторной, но обставленной, аккуратно прибранной. Вся обстановка комнаты казалась словно воздушной: обои светло—синего цвета с плывущими облаками, белая резная мебель, заправленное белье, компактные тумбочки у кровати. «Антиквариат, – оценил беглец. – Есть же любители!». Из-за голубых занавесок струился мягкий свет дня.

      – Вы кто такой? – без предисловий начал беглец.

      – Позвольте, я же не начинаю с подобных вопросов, – изумился человек во фраке, отчего края его усов, казалось, даже слегка приподнялись.

      – А я начинаю, – хмуро ответил беглец. – И, если вы не ответите, то ими же и закончу.

      – Как вам угодно, – развел руками человек во фраке. – Но, если что, я к вашим услугам.

      Беглец посмотрел на него как на сумасшедшего и резко шагнул к окну, резким движением раскрыл занавески, и дневной свет ворвался в комнату, залил ее. Беглеца ждала неприятность: на окне висела решетка.

      – Это… что же? – он растерянно повернулся к мужчине во фраке, но тот молчал, стоя возле двери как вкопанный. Беглец снова повернулся к окну. Все было верно: это тот же самый двор, двор в его городе, хорошо ему знакомый – вот новостройки напротив, вот школа, хоккейная площадка, а он сам… Ну да, в том старом заброшенном доме, который за каким-то чертом до сих пор не снесли, хотя время такое: под снос идут целые кварталы, и падают, и горят. Но как здесь можно жить? Он никогда не замечал отсюда света, звуков, да и… это просто невозможно! Дом простоял здесь целый прошлый век, и половину этого века, как минимум, был нежилым. Здесь одни пыль и труха должны быть!

      Беглец не заметил, как сказал последнюю фразу вслух. Человек во фраке повернул к нему голову и с легкой усмешкой произнес:

      – Обижаете.

      – Эй, – закричал беглец, схватившись руками за решетку и тряся ее, пытаясь выдернуть, но та оказалась крепкой, не поддавалась. – Эй, кто-нибудь! Подскажите! Как мне отсюда выбраться? Мне нужно отсюда выбраться…

      Мимо дома, перед самым его носом, то и дело проходили люди – мамы с колясками, дети—школьники, парни небольшими компаниями, одинокие пенсионеры… «Ну уж эти-то! Ведь все равно заняться нечем!» – в отчаянии думал беглец. Никто не обращал внимания, не слышал его.

      – Вот так и она, – неожиданно сказал человек во фраке. Его голос звучал задумчиво. – Кричала. Бегала вокруг окна… Молила. А, – он махнул рукой. – Приказано было не замечать. Ну а потом уж заперли ее.

      Беглец уставился на него безумным взглядом. Его снова прошиб холодный пот, тело затрясло.

      – Хозяйка, – пояснил усатый. – Наша хозяйка.

      – Наша? – прорычал беглец.

      – Выходит, так. Вы же здесь!

      – Значит, так! – угрожающе закричал беглец. – А ну быстро объясняй мне, что здесь происходит, а не то…

      – Так к чему слова? –